, по сути, управляют гильдии, а не парламент… да, наверное жители этого поселка платят налоги гильдиям или новым владельцам земель… вот он, еще один камень преткновения, еще одна причина недовольства и бунтов. После отречения монарха земля досталась кому угодно, но только не тем, кто ее пашет, кто на ней сеет и собирает урожаи… не тем, кто разводит скот. Ладно, чего я‑то себе голову этим забиваю…»
— Ваш завтрак, — худенькая девчушка лет четырнадцати, может чуть старше, с трудом удерживая деревянный поднос, составила на стол миску с бараньей похлебкой, тарелку с салатом и соленую рыбу, которая, как она заверила, когда принимала заказ, выловлена осенью и засолена в бочках по особому местному рецепту.
Кинт поблагодарил девчушку и сразу попробовал рыбу… малосольная, с пряностями и немного острая, одним словом, пока блюдце с ломтиками рыбы не опустело, Кинт не мог остановиться. После пары больших глотков пива, Кинт уже степенно приступил к обеду, разобравшись с которым, попросил подать еще кружку пива, оно тоже было очень недурно.
Через некоторое время к постоялому двору подъехали три моторные повозки, одна была пассажирской, а две грузовые. Из пассажирского фургона высыпали люди и стали приседать, делать наклоны, одним словом, разминали кости после долгой дороги. Кто–то побежал справить нужду в покосившийся деревянный туалет, механики стали возиться с моторами, а трое вооруженных короткими карабинами направились в кабачок. Кинт подошел к стойке, рассчитался за обед, похвалив действительно очень вкусную рыбу, и стал дожидаться троицу из фургона. Троица вошла, и они почти одновременно выложили по паре медяков на стойку. Хозяин, вероятно, знал их, поздоровался и налил три кружки пива, забрав которые трое присели у столика рядом с окном, из которого были хорошо видны фургоны.
— Прощу прощения, — подошел к ним Кинт, — вы в какую сторону направляетесь?
— Пассажиров не берем, — строго ответил мужчина, лет сорока, с окладистой бородой и волосами грубой щеткой торчавшими из–под старого, вытертого котелка.
— Да ладно, бать, все равно пустые едем… Мы на юг, в Латинг, — ответил самый молодой из них.
Судя по почти одинаковой внешности, это были отец и двое сыновей. Отец критически осмотрел Кинта с ног до головы и спросил:
— Тебе куда?
— Тоже в Латинг.
— Двадцать кестов серебром и к тому первому фургону подходи, в кабине, со мной поедешь.
— Хорошо, я сейчас, за вещами поднимусь.
— У тебя пара минут, пока мы пиво допьем! — Крикнул Кинту вдогонку бородатый и добавил, — ждать не будем!
Схватив ранец и сумку, которые так и пролежали у кровати со вчерашнего вечера, Кинт вышел на улицу, радуясь теплой погоде, весеннему солнцу и удачно подвернувшемуся транспорту. Вообще, он так и рассчитывал, что из поселка, через который проходит торговый тракт, добраться до Латинга будет нетрудно.