– Да, я удивилась этим дурацким вопросам. Кто чемодан собирал, как в аэропорт ехали, где останавливались? Какое им дело?
– И это, заметь, мы еще из России не вылетели. А в «Бен Гурионе» меня так «шерстили», что даже сотовый открывали. Хорошо, дома рюкзачок для командировок всегда проверенный и собранный ждет. Комар носа не подточит. И ты, умничка, на меня с таким волнением смотрела, что они поверили в наши чувства.
– Чувства? – вскинулась она.
– Машуля, – он коротко взглянул на нее и вновь сосредоточился на дороге. – Мы должны девчонок вытащить. Я на все пойду ради этого. Надеюсь, и ты тоже. Давай сразу договоримся, – что бы я ни сказал, что бы ни сделал, все воспринимай, как игру.
– Все?
– Все!
Они замолчали. На какое-то время их внимание отвлекли огни Иерусалима. Дорога огибала один из старейших городов мира, который, в отличие от остальных, не стремился оставаться молодым. Только позолоченная вершина мусульманской мечети «Купол Скалы» по-прежнему сияла в ночи, как и на протяжении всех последних тринадцати веков. Когда огни Храмовой горы остались позади, Николай осмелился возобновить разговор:
– Мне ребята справку подготовили, пока мы в «Домодедово» ехали. Все сходится. Есть такая пенсионерка Гридман в Москве. Софья Львовна. Детей у нее нет. Племянник да правнучка. Ниночка. Может, она перепутала со страху: бабушка-прабабушка, но это не суть. Они, действительно, вылетели три дня назад из Москвы в Израиль. Пункт назначения – Хайфа, хотя почему-то летели через Тель-Авив. С ними была зарегистрирована на тот же рейс гражданка Орлова Варвара Владимировна.
– Она, – согласилась Маша. – Я помню Варькины данные. Когда в первый раз увидела ее в Египте, она так гордо назвалась Орловой, что я ее передразнила. Воробьева, говорю, ты скорее, а не Орлова. Господи, сколько же всего было с тех пор. Только как ее угораздило в Израиль попасть и кто такие эти Гридман – для меня загадка.
– А ты давно с ней общалась?
– Ну, мы редко треплемся на женские темы. Варька человек замкнутый. Когда я в Египте инструктором у дайверов была, она как партизан молчала. Иные мужики полчаса будут рассказывать, что и как у них под водой было, а эта молчала. Только кивнет, что, мол, все хорошо.
– Да, я помню ее в Бельгии. Ниндзя какой-то. Сдается мне, что и сейчас у них что-то серьезное. Девочка не из тех, кого испугать или завалить просто так можно. Помню, как она приструнила твоего Антонио.
– Он не мой! – резко оборвала его Маша.
– Извини.
На этом разговор закончился, и они ехали молча, пока справа не мелькнул дорожный указатель населенного пункта «Калия». Николай сбавил скорость и, не обращаясь ни к кому, произнес: