Смит посмотрел на компьютерный терминал, расположенный в углублении под стеклянной панелью у него на столе. Компьютер бесшумно и непрерывно выдавал распечатанную информацию, собранную тысячами агентов по всей стране агентов, которые думали, что работают на ФБР, или на налоговое управление, или служат таможенными инспекторами, или банковскими аудиторами, но все их донесения в конечном итоге попадали в компьютерную систему КЮРЕ.
Там — намек, тут — неосторожное слово, где-то еще — изменение цен, и компьютер выдавал свое заключение на стол Смиту, сопровождая рекомендациями.
Компьютер бесшумно печатал:
«Возможен приток иностранной валюты, следствие — нестабильность цен на зерно на биржах Среднего Запада. Никаких рекомендаций». Пауза. И снова:
«Авиакомпания, бывшая на грани разорения, снова платежеспособна. Изучить возможные связи с экспортерами нефти в арабском мире». Такие донесения целый день поступали к нему на стол. В этом состояла суть ежедневной рутинной работы Смита. Самое важное. То, что могло повлиять на безопасность Америки, на ее положение в мире.
Может быть, он ошибся? Может, нужно отозвать Римо прямо сейчас? Возможно, это дело вообще не стоило того, чтобы поручать его Римо?
Смит снова обратился к компьютеру, бесшумно печатавшему букву за буквой под стеклянной панелью.
«Убийство полицейского на Среднем Западе, очевидно связанное с борьбой за контроль над преступным синдикатом в этой части страны. Деятели преступного мира имеют тесные связи с некоторыми сенаторами, и определенные законопроекты, касающиеся иммиграционных норм и имеющие отношение к деятелям преступного мира, были недавно внесены этими сенаторами». Вот это важно, решил Смит. Преступный мир дотянулся своими щупальцами ухе и до Сената.
Возможно, это дело как раз для Римо с его способностями. Компьютер продолжал печатать:
«Предлагается — нажать на сенаторов, заставить их отказать в политическом покровительстве лидерам преступных группировок». Вероятно, так и надо поступить, решил Смит. Вероятно, это и станет новым заданием для Римо. А компьютер печатал дальше:
«Да святится имя Великого Всеблагого Владыки! Он есть неземное блаженство».
И Смит содрогнулся.
А в 2700 милях оттуда, на другом конце страны, Мартин Мандельбаум тоже содрогался, но от гнева.
Он им зачитает положения закона о массовых беспорядках, это уж точно. Он им вставит в хвост и вставит в гриву. Как они посмели? Черт их раздери, как они посмели?
Он шел по отполированному до блеска мраморному полу центрального аэровокзала Сан-Франциско, и гнев его возрастал с каждой минутой.