«Что он говорит? — вытаращил глаза Богданов, привыкший вследствие общения с профессором Стародумцевым обращать внимание на речь, как свою, так и окружающих. — Что там в недрах сына?..»
Олеандров был в ударе:
— …может появиться новый человек, сверхчеловек! — Произнося сложное слово с особым нажимом на его первую половину, Анатолий Эдуардович плотоядно улыбнулся и, указуя перстом в толпу, закончил мысль: — Сверх-че-ло-век! Им может оказаться любой из вас! Да, таково мое глубочайшее внутреннее и… внешнее убеждение.
Эта тирада привела толпу в восторг, но более других восхитила все же Богданова, который не мог не оценить изящества русского языка борца за русский народ. Решив, что с него достаточно, и вспомнив о делах, Валентин отправился к машине.
Майору надо было попасть в здание на Лубянской площади, где работал капитан Лукьянов, оказывавший Валентину немалую помощь. На сей раз, взиду новых знакомств, сделанных за последние дни, у Богданова накопилось к товарищу немало вопросов.
Погруженного в глубокие думы Валентина ожидало некое неприятное препятствие — возле «семерки» стоял сержант-гаишник.
«Счастье, что машина не попалась на глаза ликвидаторам… Тьфу, мать их! Эвакуаторам! — подумал Богданов. — Надо было дураку слушать шизофреника Олеандрова!»
Милиционер с выражением глубокой задумчивости на лице обошел несколько раз вокруг непрезентабельных «жигулей», проверил права, доверенность, заглянул в техпаспорт, внимательно изучил содержание раз-ворота удостоверения сотрудника ФСБ, которое Валентин сохранил на память о любимой организации. Сержант слишком уж долго вертел в руках комитетскую «ксиву», точно ожидая, что у водителя сдадут нервы и он расколется, сознавшись в том, что никакой он не майор, никакой не сотрудник ФСБ, а шпион по фамилии Гадюкин, но, в конце концов, вернул документ, бросив лаконичное:
— Ладно, поезжайте, но больше не нарушайте.
— Да я на минутку тут притормозил, просто на митинге задержался, — как бы извиняясь, проговорил майор.
Сержант посмотрел на Богданова с нескрываемым удивлением:
— О каком митинге вы говорите?
— Как? — опешил Богданов. — Вон там, у памятника.
Милиционер повернул голову, но с того места, где они стояли, увидеть собравшихся возможным не представлялось.
— Там не может быть никого, — сказал он решительно. — Мы бы знали.
— Вероятно, митинг возник стихийно, там выступал один наш подопечный…
«Не надо болтать, что ты, ей-Богу, как мальчишка!» — отчитал он себя, осекшись на полуслове.
Милиционер кивнул и сказал:
— Такого быть не может, у нас все под контролем. Все. Поезжайте.