Глаз Корниенко как-то сам собой скосился на пол, туда, куда упала табличка. Андрей прочитал начертанные вычурной готической вязью слова — всего два: Я ПРИШЕЛ.
Участковый рванулся к сейфу, быстро справившись с замком, мгновенно нашел среди папок кобуру и выхватил ПМ. Разворачиваясь, он снял пистолет с предохранителя. Грохнул выстрел. Пуля расщепила дверной косяк в сантиметре от головы бородача. Удивленный донельзя своим промахом, Корниенко вновь нажал на курок. Раздался сухой щелчок — осечка! Опять осечка! Опять и опять!
— Там был лишь один патрон, он предназначался для тебя, — сообщил неизвестный. — Ты истратил его не по назначению. Придется мне исправить твою ошибку, хотя я и не люблю насилия. — Глаза бородача сверкнули, в них не осталось ни тени недавней грусти. Он оскалился, так что поверить в его пацифистское заявление стало очень непросто. — Извини, у меня против тебя ничего нет, просто… считай, что я выполняю определенную работу. Казнь — это ведь тоже определенного рода работа. Тебе тоже случалось делать это, не так ли? Правда, тогда ты стрелял лучше. Теперь ты промахнулся, пришел мой черед.
Убийца достал из-за пазухи револьвер с длинным стволом. Щелкнул взведенный курок. Что-то с хрустом переломилось в душе милиционера.
— Прощай, — произнес тот, кто пришел выполнить работу палача. — Мне надо спешить. Добрый парень Геночка уже, наверно, справился с поручением, теперь кто-то должен позаботиться и о нем, так? Да и Любаша, скорее всего, припорхала на крылышках любви…
— Ты… ты — оборотень?
— Какое это имеет значение? Главное, что цель достигнута, твоим коллегам придется иметь дело с пятью трупами.
— А Коля?
— Вертолетчик? — Убийца едва заметно улыбнулся. — Тебе будет скучно без него в аду? Сожалею, дружок, но он в счет не идет: он не мог отказать тебе, ты держал его за задницу. Наказать его все равно что убить коня, на котором разъезжал бандит… Позволь я включу радио? — Убийца протянул руку к висевшему на стене старому трехпрограммнику и повернул регулятор. Из динамика донеслась музыка — немеркнущий вальс. — Твою хлопушку, конечно, слышали, но у меня-то сорок пятый калибр… Грохочет так, что… Сейчас сам убедишься.
Убийца вывернул регулятор громкости до конца, вальс тысячей изящных, как боевой патрон, фей закружился по комнате, наполняя ее пламенем жизнеутверждающего ритма.
— Боже мой, какая дивная музыка, — проговорил убийца и нажал на курок.
Он убрал револьвер и, едва заметно пританцовывая, направился к двери, оставив за спиной труп участкового с развороченным черепом и ликующий вальс.