Впервые они с Губертом оказались в этом зале больше двух недель назад, с тем чтобы поведать толпе богато одетых сановников историю своих несчастий и злоключений. Теперь «слуга» пришел сюда один рассказать великому герцогу о вещах не менее важных.
Гвильямино так робок, так застенчив, так мил, дамы без ума от него, даже любимица Гвискарда Гаита (она мало что красива и храбра, да и, ко всему прочему, еще далеко не глупа) нашла в мальчике друга и собеседника. Именно благодаря ей, юной наложнице герцога, удостоился Гвильямино великой чести беседовать с повелителем наедине.
— Говори, — приказал Гвискард и жестом велел мальчику подняться с колен. — У меня мало времени.
— Наследник барона Рикхарда исчез, господин, — проговорил Гвильямино. Старик молча поднял бровь, ожидая, что юноша скажет дальше. Тот продолжал: — Он бежал, пока я спал… Прошло уже три дня.
Герцог молчал, какое-то время казалось, что он не слышал слов Гвильямино или просто не желал отвечать.
— Бежал, ты говоришь? — проговорил, наконец, Гвискард. — Может быть, тебе показалось? Вдруг он нашел в городе подружку, которая так крепко приласкала его, что он обо всем забыл?.. Или ты не веришь, что такое могло случиться?
Мальчик покачал головой.
— Нет, великий господин, — твердо проговорил он. — Губ… Роберт бежал, я знаю точно. И тому существует вполне объяснимая причина. В последние дни в твоей столице появилась ясновидящая Летиция. Люди называют ее Летицией Святой… Так вот, господин, Роберт узнал о ней…
— Ты говоришь долго, — оборвал юношу герцог. — Я ведь предупредил тебя, что времени у меня мало. Говори коротко.
Оруженосец склонил голову:
— Я и так стараюсь быть кратким, великий герцог. Дело в том, что эту женщину… она колдунья, господин, раньше звали Летицией Кривой, так как один глаз у нее в ту пору все же был. С недавнего времени… после встречи со мной она окривела и на второй…
— Летиция? Летиция?.. — переспросил Гвискард, делая вид, будто старается что-то вспомнить. — Не та ли это, что убила твою мать… Гвильямино? — поинтересовался герцог, демонстрируя и прекрасную память, и великолепную осведомленность в делах даже ничтожного из подданных. — Ты хочешь, чтобы ее наказали?
Мальчик поклонился:
— Нет, господин, стрела решила дело. Если Господу было угодно сохранить жизнь колдунье, то такова Его воля.
— Ты христолюбив, это хорошо, — похвалил старик. — Многие годы я потратил на укрепление истинной веры в тутошних землях, пораженных языческим тленом… Так чего же ты хочешь?
— Роберт услышал о колдунье и сделался сам не свой, он чуть не убил меня…