— Не пойму, — пожала плечами Ира. — Ты, ради Бога, не думай, что я в мистику ударилась, только, знаешь, он и раньше с фантазией был, а после книжки этой, ну, помнишь, я тебе рассказывала?.. — Ирина запнулась, с некоторым недоверием поднимая глаза на собеседницу (упаси Бог попасть на Наташкин остренький язычок). Увидев, что та и не думает смеяться, Ирина закончила уже смелее: — Говорит, что он скоро придет.
— Что? — удивилась Наталья и вослед Ирине сделала ударение на местоимении. — Кто он? И при чем тут мистика?
— Он — это тот, про которого он… — Ирина запнулась. — Тьфу ты черт! В общем, Славка видел какой-то зеленый свет и сказал, что… я же говорю тебе, что фантазер у меня мальчишка, там в книге есть викинг Эрик, то есть Эйрик, это вроде одно и то же… Черт! Как все в голове просто, а сказать не получается!
— А ты не торопись, — подбодрила Наталья. — Ну, Эрик или там Эйрик, и что же?
— Славка говорит, что он придет к нам, чтобы сразиться в какой-то там последней битве… Черт! — Ирина подпрыгнула: отвлекшись, она не заметила, как длинный (почти во всю длину сигареты) пепельный столбик обрушился на ее юбку. — Да что ты будешь делать!
— Хватит тебе чертыхаться! — рассердилась Наталья. — Подряд третий раз уже.
— Тебе жалко?
— Мне не жалко, — без какого бы то ни было намека на иронию ответила Наташа, делая упор на отрицательной частице. — Просто примета дурная. Черта кличешь.
«Наташка стала суеверной! — Ира чуть не подпрыгнула на стуле. — Вот что перестройка с гласностью и демократия с хозрасчетом над народом учинили, в кого комсомолку-отличницу семидесятых превратили?!»
Ирина внимательно посмотрела на подругу — не шутит ли? — похоже, что нет, и попробовала схохмить:
— Может, мне лучше матом ругаться?
— Mo… — начала было Наташа, однако не успела: как раз в эту секунду кто-то постучал в дверь. И хотя стук вышел очень негромким, обеих женщин он испугал, да так, что они даже подпрыгнули.
— Да, — несколько раздраженно бросила Наташа. — Входите же.
Дверь приоткрылась ровно на столько, чтобы в образовавшийся проем смогла просунуться голова огненно-рыжего бородача лет сорока (как принято говорить, с хвостиком) с яркими голубыми глазами и чуть приплюснутым носом на широкой, добродушной физиономии.
— Черт! — негромко проговорила Наталья.
Ирина встрепенулась.
Начальница же, никак на немой укор не отреагировав, обратилась к бородачу:
— Ну, что нужно, Арсюша? Вы, сударь, не вовремя, у дам-с междусобойчик…
Лик Арсюши, то есть Арсения Степановича Караймова (есть же на свете люди, которых никто не называет по отчеству, хотя у них порой и дети взрослые имеются), вытянулся, что заставило Наталью сменить гнев на милость: