— А ты останови меня, дружище, — предложил воин и загоготал.
Захрустел валежник под ногами Бьёрна Хеммингсона, затряслась земля под весом его медведеподобной туши, раздались злобные возгласы, зазвенела сталь. Бой, по всей видимости, шел по правилам поединка: конунг схватился со строптивцем Ториром один на один. Сигвальд отчаянно желал победы последнему. Как же ему хотелось, чтобы погоня прекратилась! Лицо незнакомца куда-то исчезло, но Брюхотрясу казалось, что рыжий подмигнул ему на прощание, мол, все не так плохо, верь и спасешься.
Кто же он?!
Мысли Сигвальда вернулись к реальности. В отдалении, там, где шел бой, раздался чей-то стон и сразу вслед за ним — торжествующий рык. По нескольким разочарованным возгласам сын Эйрика понял, что Торира больше нет.
— Ну, кто следующий? — зловеще зашипел Бьёрн, он тяжело дышал, однако победа воодушевляла его.
Ответом стали сразу три выхваченных из ножен меча. Битва закипела вновь, теперь уже никто не думал о правилах. Несмотря на явное численное превосходство, противники Бьёрна никак не могли одержать верх в схватке. Звенели мечи, клинок конунга сломался, но он, орудуя секирой и длинным ножом, не давал противникам приблизиться к себе, и ему удалось тяжело ранить одного из воинов.
— Ну что? Как вы себя чувствуете, свиньи? — тяжело дыша и скаля зубы, спрашивал воинов Бьёрн. — Посмотрите вон на эту свинью, — острием ножа он указал на стонущего Аскеля, махнул в сторону, где остывало тело Торира, добавил: — Та свинья тоже была очень смелой. Теперь она сдохла. Пора и вам присоединиться к ней.
Разозленные воины бросились на предводителя. Их яростная атака увенчалась успехом, Бьёрн отбежал назад, выронив нож, который он держал в левой руке; теперь ладонь ее зажимала рану в боку, — кожаный доспех был разорван, кровь сочилась сквозь пальцы. Воины — их было двое — не спешили разделаться с вождем, они не торопясь подходили ближе к нему, считая дело решенным.
— Ну что, Бьёрн, — спросил один из ник, — все еще хочешь продолжать поиски?
Плетенобородый меж тем и не думал сдаваться. Воинам уже казалось, что он сейчас упадет (конунг согнулся и едва сохранял равновесие), но вдруг Бьёрн, резко распрямившись, торжествующе зарычал. Нападавшие попятились, лицо вождя исказила жутковатая гримаса. Он же, точно и не было никакой раны, легко, будто ивовый прутик, подкинул в руке древко секиры и, взмахнув ею, метнул грозное оружие в одного из воинов. Тот, схватившись за грудь, застонал и выронил из рук меч. Но хуже было другое: факел (единственный оставшийся у них) также выскользнул из ослабевших пальцев и, упав в снег, неожиданно погас. Звезды и луна, скрытые дымкой, не давали света, разом стало вдруг очень темно.