Внезапно он пожалел, что это ощущение не приходило к нему раньше, давно, когда его готовили к Службе. Тогда он думал, что ни за что не справится...
Что-то со звоном выстрелило около его уха. Свет солнца померк. Теперь к его голове прижимали что-то холодное. Он чувствовал жажду. Ему дали воды. Теперь ему хотелось грейпфрута. Грейпфрута поблизости, видно, не было... но после того, как он отомстит за Эрни Уолгрина, ему позволят, конечно же, вновь глотнуть из бутылки.
– Ты видишь вон там ребенка? Стреляй, – произнес чей-то голос.
– Да, да, – закивал Лес Пруэл.
Где его пистолет? Он не может стрелять, раз у него нет пистолета.
– Мы дадим тебе такой, из которого нельзя промахнуться, – пообещал голос.
Женский крик. Почему кричит эта женщина?
– Он убил его! Этот человек застрелил ребенка!
Она уже указывает на него...
– Убей ее! – приказал тот же голос.
Вот так. Больше ей кричать не придется. И правильно – потому что все шло правильно здесь, перед зданием центра Эдгара Гувера, от которого к нему приближались те двое, что убили Эрни Уолгрина. Скуластый парень в черной майке и сморщенный азиат в кимоно.
Он снова услышал голос и понял, что он идет не снаружи, а изнутри него, звучит где-то в его мозгу. Он будет слушаться его, и делать все, что он ему скажет – а потом все, совсем, навсегда будет спокойно и хорошо.
– Убей корейца! – приказал голос.
Азиат упал, взмахнув полами кимоно.
– Теперь белого.
Скуластый парень упал, беспомощно вцепившись в свою черную майку.
– Хорошо, – похвалил голос. – Теперь можно убить себя.
И тут Лес Пруэл понял, что у него действительно есть оружие, и увидел в своих руках винтовку; указательный палец правой лежал на спусковом крючке.
А как же грейпфрут?
И почему визжит вон та грудастая блондинка?
И что же будет с милым мистером Монтрофортом и его сексуальными проблемами?
И... Эрни Уолгрин? Добрый старый Эрни? Где он, что с ним?
– Нажимай, – голос зазвучал вновь.
– Ой, да. Простите, – испугался Пруэл.
Пуля тридцать пятого калибра вошла в его мозг, как грузовик, врезавшийся в бахчу с дынями. Разлетелась вдребезги пазуха решетчатой кости, разворотив осколками обонятельную луковицу – Лес Пруэл никогда больше не почувствует аромат грейпфрута. Медный нос пули в кашу размолол позвонки, и череп Леса Пруэла развалился на части, словно яичная скорлупа.
Мозг Пруэла умер на мысли о том, сумеет ли он увидеть вспышку пороха у дульного среза. Органы его зрения, правда, сумели дать ответ – но послать его в мозг они уже опоздали.
Ответ был положительный.
Других вопросов у Леса Пруэла не возникло.