Несколько веселых веснушек на переносице ее короткого прямого носика дополняли внешность Кетлин. Ее лицо, сразу вызывавшее симпатию, нельзя было не заметить в толпе.
Красиво очерченный рот с пухлыми губами говорил о щедрости души и чувстве юмора. Глаза смотрели на собеседника настолько внимательно, как будто каждое сказанное им слово было чрезвычайно важно для Кетлин.
Неудивительно, что красивая молодая женщина, обладающая таким обаянием, всем нравилась. Кетлин, как и ее коллега Лестер Крейн, работала младшим администратором в «Кранс Монтане».
— Мы ведь уже больше недели завтракали вместе, — напомнил ей Лестер и улыбнулся. — Я думал, что тебе это нравится. Мне, во всяком случае, это доставляло удовольствие. Было приятно видеть тебя до начала всей этой кутерьмы. Я действительно не понимаю, почему ты меня избегаешь.
— Я не избегаю тебя, — успокоила его Кетлин и уклонилась от руки Лестера.
— Это правда? — спросил он и улыбнулся, потому что они оба сейчас словно исполняли маленький танец. Он хотел ее коснуться, она — увертывалась от него.
— Ну прекрати! — Кетлин тоже засмеялась. — Я просто раньше ушла, потому что Скипп действовал мне на нервы. Вот и все.
Лестер, преодолев наконец сопротивление Кетлин, положил ей руку на затылок и повернул ее к себе лицом. Его темно-карие глаза внимательно рассматривали молодую женщину.
У Лестера были слегка вьющиеся, хорошо подстриженные темные волосы. Лицо резко очерченное и темное от загара. Его рот и подбородок говорили об энергии и решительности, но выражение глаз скорее свидетельствовало о добродушии и мечтательности.
Лестер был высокого роста (на голову выше Кетлин), широкоплечий и мускулистый. От него исходила успокаивающая мужская сила. Кетлин это ощущала на себе. Ему тоже симпатизировали и коллеги, и клиенты.
— Скиппу следует оставить тебя в покое. Он просто ничтожество, — бормотал Лестер, нежно поглаживая стройную шею Кетлин.
Ночной портье Скипп был человеком приятной наружности, тридцати с небольшим лет. Раньше он работал лесничим. Но при схватке с медведем гризли потерял ногу. Врачи несколько суток боролись за его жизнь. После выхода из больницы Скипп, конечно, оставил лесничество. Ему еще повезло, что он устроился ночным портье в отеле «Кранс Монтана».
Но Скипп вовсе не радовался этому. Он постоянно жаловался на судьбу и любил называть себя одноногим калекой. Большинство людей, с которыми он имел дело, не испытывали к нему симпатии именно из-за того, что он постоянно пытался вызвать к себе жалость. Кетлин тоже считала эту черту крайне неприятной и всячески избегала Скиппа.