В голове мелькнуло, что он слишком разболтался. Надо бы держаться потверже и вызвать полицию. Может, и сейчас еще не поздно, подумал он.
Молодой человек, казалось, понял мысли Бейнса, потому что взял президентскую ручку с золотым пером и осторожно провел по ней пальцем. Золото зашипело и как бы задрожало, а потом, закапав на письменный стол, прожгло на безупречной лакированной поверхности отвратительную дымящуюся дыру.
– Вы приняты на работу, – поторопился объявить Бейнс. – Приветствую вас в рядах компании “Джаст Фолкс”. У нас есть свободные должности вице-президентов.
– Я хочу летать, – сказал Римо. – Хочу быть на борту самолета.
Бейнс задрал палец.
– Куда я показываю?
– Вверх, – ответил Римо.
– Теперь вы штурман на нашей линии.
– Я хочу находиться среди пассажиров, – потребовал Римо.
– Мы можем сделать вас стюардом.
– Превосходно, – ответил Римо. – Обоих.
На очередном рейсе из Денвера в Новый Орлеан не подавали ни кофе, ни чай, ни молоко. Два стюарда ограничились тем, что усадили пассажиров и наблюдали за ними. Жалоб не было. Когда один из летчиков попросил стакан воды, его зашвырнули обратно в кокпит, посоветовав подождать до дома.
Номер 107.
Мать Холли Роден была в восторге. Узнав, что дочь обратилась в веру, которая не предполагает свиданий с представителями национальных меньшинств, она все стала видеть в розовом свете. Холли вступила в религиозную общину, но могла не жить там все время, а только наезжать изредка, когда совершались торжественные службы и обряды, вроде того, что состоится сегодня, когда Холли примут в члены братства. Через несколько дней Холли вернется домой.
– А тебе не нужно особое платье как при конфирмации или еще чего-нибудь? – спрашивала мать.
– Нет, – отвечала Холли.
– Вижу, у тебя авиабилет. Значит, твоя церковь находится далеко отсюда?
– Мама, я наконец обрела достойную цель. Неужели ты опять хочешь все испортить?
– Нет, ни в коем случае. Мы с отцом так рады за тебя. Просто я хотела тебе помочь. В конце концов мы можем себе это позволить. И будем счастливы оплатить тебе полную стоимость билета на приличной авиалинии. Надеюсь, твоя вера не обрекает тебя на нищенское существование?
Холли была хорошенькой блондинкой с лицом херувима, невинными голубыми глазами и зрелыми формами фермерской дочки.
– Господи, ну, оставишь ты меня, наконец, в покое? – сказала она.
– Да, да, дорогая. Прости.
– Я обрела свое место в этом мире.
– Конечно, дорогая.
– Несмотря на гнет вашего богатства...
– Да, Холли.
– ...и семейное окружение, лишенное подлинной духовности...