Он доставил ее домой из аэропорта и отказался от вознаграждения. И от куска глазированного торта тоже, и от чашки чая, которую любезно предложила ему пожилая женщина.
Он хотел только одного – поскорее накинуть ей на шею бледно-желтый платок, и вот тут уж не стерпел бы отказа. А накинув, поспешил затянуть до предела.
* * *
Чикагская полиция обнаружила труп утром. Чемоданы не были распакованы. Следователю по криминальным делам показалось, что он уже сталкивался с подобным преступлением, ему также припомнилось, что он вроде бы читал о похожем случае в Омахе: там тоже задушили авиапассажира, не успевшего даже распаковать вещи.
Следователь позвонил в Вашингтон и попросил соединить его с отделом справок ФБР, чтобы выяснить, не прослеживается ли тут некая закономерность.
– Убитая летела самолетом авиакомпании “Джаст Фолкс”? – задал вопрос сотрудник ФБР.
– Да.
– Может, познакомилась с кем-нибудь в самолете? С молодым интересным мужчиной, к примеру?
– Этого мы пока не знаем, – ответил следователь.
– Ничего, скоро узнаете, – пообещал человек из ФБР.
– Ага, значит это не первый случай? – воскликнул следователь. – Прослеживается “почерк” убийцы?
– Вы попали в самую точку, – признал сотрудник ФБР.
– А масштаб преступлений? Локальный? Или национальный?
– Национальный. Ваша жертва – уже сто третья.
– Как? Убиты сто три человека? – ужаснулся следователь. Перед его глазами все еще стояла задушенная старая женщина. Разграбленная квартира, раскрытая сумочка, перевернутая мебель. И еще более сотни людей вот так же встретили свой конец? Не может быть, подумал он. – Но ее ограбили, – сказал вслух следователь.
– Все сто три человека ограблены, – заявил сотрудник ФБР.
* * *
Сто четвертый.
Альберт Бирнбаум был на седьмом небе. Он встретил человека, который не просто из вежливости слушал его рассуждения о розничной продаже скобяных изделий, но буквально ловил каждое слово.
Его покойная жена Этель, упокой Господи ее душу, часто говорила: “Эл, никому не интересно слушать о нарезках на шурупах в три четверти дюйма”.
– Однако благодаря этим шурупам ты каждый год зимой проводишь две недели в Майами-Бич, и...
– ...имею ранчо в Гарфилд-Хайтс, и кругленькую сумму в банке, и могу дать образование детям. Я это слышала много раз, но другим это слушать неинтересно. Даже один раз. Альберт, солнышко мое, любимый, в разговоре о шурупах – даже в три четверти дюйма – нет шика.
К сожалению, она не дожила до дня, когда ей пришлось бы отказаться от своих слов. Ведь Альберт Бирнбаум встретил молодую женщину, розовощекую красотку, белокурую, с невинным взором голубых глаз и небольшим вздернутым носиком, которая восторженно внимала его рассказам о торговле скобяными изделиями. Ее интерес был неподдельным.
