Все средства массовой информации впали в исступление. Несмотря на ограничение финансовой помощи со стороны Америки, несмотря на острую критику со стороны реакционных групп МОЗСХО собиралась выступить против страшного проклятья Центральной Африки – против жука Унга.
Двадцать четыре самолета с делегатами прибыли в основной аэропорт Увенды, страны, на территории которой обитало пять племен, включая инути.
Амабаса Франсуа Ндо возвращался домой победителем.
Телекомментатор говорил:
– Мы являемся свидетелями того, как африканцы помогают африканцам, несмотря на препятствия, чинимые белым Западом. На наших глазах местные жители торжествуют над угнетателями.
Разумеется, телекомментатор работал в американской телесети.
Самолеты делегатов встречали многочисленные, выстроившиеся вдоль дороги лимузины с кондиционерами – этакий караван здоровья. Ндо, который обычно был любимцем прессы, отказался от всех интервью. Он не мог спокойно заснуть с тех пор, как Чиун отобрала него фигурку бога Га. Ндо узнал холмы, проплывавшие за окном автомобиля, и понял, что возвращается в свою родную деревню. Ужас охватил его при мысли о том, что старейшины деревни могут потребовать, у него показать, как он сохранил изображение Га. А ему нечего будет им показать.
К счастью Ндо находился в хороших отношениях с президентом, вице-президентом, главой магистрата, начальником полиции и главой министерства сельского хозяйства Увенды. Они все были его двоюродными братьями. А главнокомандующий армией страны был и вовсе его братом. Все вместе они уж сумеют удержать на почтительном расстоянии остальных жителей деревни. Разумеется, Ндо отправлял на родину немало денег для своей родни, и они, вероятно, сообразят, что если не станет самого Ндо, то не станет и золотого дождичка. Но все-таки Га оставался очень могущественным богом. Амабаса ломал голову над этими проблемами, пока впереди кто-то болтал этот вздор белых о проклятом жуке, свидетелями уничтожения которого они все якобы должны были стать.
Но человек в кимоно настаивал, и поэтому он, генеральный директор МОЗСХО очутился здесь, в вонючей, грязной деревушке, где люди даже не умеют толком одеться. О родина, горькая родина!
Одна особенно робкая и отталкивающая пара оборванцев заискивающее топталась перед полированным крылом его нового лимузина.
– Уберите отсюда этил двоих. От них воняет, – велел Ндо своему шоферу.
– Они утверждают, что они – ваши родители, ваше превосходительство.
– Ах так, ладно, накиньте на них что-нибудь поприличнее и позовите фотографа.
– Слушаюсь, ваше превосходительство.