Теперь наступила очередь удивляться Зингруберу.
— Значит, вам известна эта философская концепция?
— Да, я слышала однажды что-то подобное. Вы не боитесь переутомиться от таких стараний?
— А вы сами попробуйте. Уверяю вас, Марточка, — утомляются не от жизни, а от раздумий о ней. Они особенно вредны таким очаровательным, милым и обольстительным…
— Ну хватит! — Рихард с шутливой бесцеремонностью оттеснил Манфреда, обнял жену, приглашая к танцу.
— Жалкий ревнивец! Эгоист! Зингрубер отошел к столу, налил себе полный бокал вина.
— Ты не устала еще? — Танцуя, Рихард увлек Марту в соседнюю комнату.
— Ничуть. Утомляются не от жизни…
— А от раздумий о ней? Да, Манфред явно делает успехи…
— Мне сейчас любопытно другое. Кто из вас кого воспитывал? Он тебя или ты его? Слишком много общих интонаций.
— Нас воспитывала жизнь, Марточка. Природа… Почитай Монтеня…
— Или Ницше…
— Или Ницше, — невозмутимо согласился он. — В сущности человек — то же самое животное. Разве что отличается способностью более изощренно наслаждаться и убивать другого. Ну, это софизм. Я пошутил. А в остальном… В остальном я хочу, чтоб ты навсегда запомнилась мне в этом платье, с этой улыбкой и вот с этим… — Он с загадочным видом достал из кармана небольшую коробочку и протянул жене.
Женское любопытство взяло верх. Марта раскрыла футляр и зарделась — на черном бархате сверкнула золотая цепь с крупным бриллиантом.
— Ты с ума сошел! — Она подошла к зеркалу, приложила цепочку к платью, долго задумчиво смотрела на свое отражение… — Как странно все-таки устроен мир. Когда-то этот камень был просто бессмысленным камнем. А теперь…
— А теперь не жизнь повелевает им, а он повелевает жизнью. Человек выдумал эту игру, и она ему нравится.
— Друзья! — постучал в дверь Манфред. — Вы заставляете меня страдать в одиночестве.
Рихард рассмеялся, распахнул дверь.
— Ты становишься слишком опасным ухажером. Марта уже цитирует тебя.
— А мне показалось, что она цитирует нас обоих. — Манфред заметил цепочку на груди Марты. — Боже мой, я слепну! Что это? Орден Почетного легиона? Или маршальская звезда?
— Жалкий холостяк! Эта ничтожная побрякушка — пылинка того счастья, о котором ты и понятия не имеешь. Так что лучше выпей за него молча.
— Или сделайте подарок, которым вы навсегда покорите мое сердце, — неожиданно сказала Марта.
Манфред торжественно поднял правую руку:
— Клянусь честью!..
— Помогите мне вернуться на родину, — с отчаянием в голосе проговорила Марта.
Так вот в чем дело. Вот почему она согласилась на эту вечеринку. Рука медленно опустилась, Манфред сочувственно посмотрел на побледневшее лицо друга сух и серьезно ответил: