На улицах Риги всюду были видны приметы оккупационного режима. Над зданием гебитскомиссариата[6] развевался немецкий флаг, кое-где на стенах появились распоряжения новых властей, по проезжей части маршировали солдаты вермахта, по тротуарам прогуливались офицеры. Марта сумрачно разглядывала все это из окна автомобиля и никак не могла поверить, что она в Риге. Рихард сидел и делал вид, что ничего странного не замечает, У одного из подъездов машина остановилась, Лосберг выбрался первым, помог жене с ребенком. Из второго автомобиля вышли Манфред и адвокат Крейзис. Освальд был в офицерской форме. Солдаты понесли за ним чемоданы.
В большой и светлой гостиной Крейзис торопливо наполнил шампанским заранее приготовленные хрустальные бокалы, первый бокал протянул Марте:
— За ваше счастливое возвращение на латышскую землю!
Освальд был заметно возбужден и немного нервничал. Все четверо стояли посреди комнаты, возле нераспакованных чемоданов.
— Даже не верится, что мы снова в Риге, — сказала Марта. — Жаль только, что не в своей квартире.
— Не грустите, мадам, — утешил Манфред. — Война есть война. Иногда бомбы попадают даже на квартиры друзей. Но, по-моему, здесь не так уж плохо.
— Перед вашим приездом я объехал два десятка квартир. Эта — самая лучшая! — Крейзис подошел к роялю, провел ногтем большого пальца по клавиатуре: — «Бехштейн»!..
— А где же хозяева? — спросила Марта. — Это чья квартира?
— Ничья, — сухо отрезал Крейзис.
— Как ничья?
— Понимаете, в Риге сейчас много пустых квартир, — вставил Манфред. — Война есть война, — повторил он.
— Правильно, — бодро поддержал Крейзис и повернулся к Марте. — Кстати, там, на кухне, вы найдете солдатский паек на случай первого привала.
Рихард смущенно спросил:
— Ты похозяйничаешь, Марта?
Она молча пошла к двери, на ходу обернулась, сказала негромко:
— Только не шумите — Эдгар спит.
В передней остановилась, скользнув взглядом по вешалке, на которой висели мужское пальто и шляпа. Трость с монограммой валялась рядом, на полу. Марта нагнулась, по-хозяйски аккуратно вставила ее в подставку.
Кухня блестела эмалью, начищенной медной утварью. Марта раскрыла большой картонный ящик, стала вынимать из него продукты. Консервы, сало, копченая колбаса… На душе было до невозможности тоскливо. Эта странная, еще не остывшая от чужого тепла квартира, двусмысленные намеки мужчин, вечная неопределенность, недоговоренность…
А в гостиной мужчины снова наполнили бокалы.
— За ваш «Гром и Крест»! — Манфред чокнулся с Крейзисом и обернулся к Рихарду. — Ты знаешь, как пригодились нам его парни?