— Не мешайся, — быстро ответила я, но тут же передумала: — Мешайся. Что это?
— Банковская карта, — ответил Серафим и, очевидно припомнив все мои вопросы, тут же объяснил ее значение.
— Это очень увлекательно. — Я тогда еще не знала, как воспользуюсь новой информацией, но знала, что обязательно воспользуюсь, не будь я Вольё. — Хотя нет, все же не мешайся, я сама хочу отдать шуршащие бумажки. Ну и странно у вас все, деньгами может быть что угодно, только не благородные металлы.
Торговка изобразила очередную вежливую улыбку, а Серафим благородно отступил в сторону. Довольно быстро мне удалось разобраться в банкнотах и расплатиться за свои покупки, только меня удивило, что кассирша после этого пошла пить какие-то пилюли.
— Теперь в ресторан! — сказал Серафим, на миг запнулся и тут же добавил: — В харчевню, корчму, трактир, едальню.
Интересно, это он так надо мной издевался или пытался быть милым? Впрочем, не важно, его психологическая картина меня не интересовала, кажется, я уже говорила об этом.
— В ресторан! — заявила я, но тут же передумала. Негоже забывать про спасение своей жизни. Прежде всего стоит отыскать свиток вместе с его хранителем (или без хранителя), а поесть я еще успею. — Нет! Не в ресторан. Отвези меня к трехэтажному белому дому с золотыми окнами.
— Чего? — удивился блондинчик.
— Там такой белый домик и… э-э-э… там еще возле входа статуи львов должны быть, — продолжила объяснять я, не обращая внимания на то, что удивление на лице блондинчика достигло своего максимума. — Да-да, дом белый, окна золотые, львы у входа.
— Так, значит, львы?! — В его голосе появились нотки отчаяния.
— Да-да, львы, — закивала я, все еще не обращая внимания на его психологическую картину. А ведь стоило бы мне понять, что что-то пошло не так.
— Прямо туда и отвезти?
— Прямо туда, — наивно кивнула я и еще уточнила: — Дом еще кованым забором окружен…
— Я это знаю! — неожиданно разозлился блондинчик. — Я знаю этот дом! Его все знают!
Он умолк, видно, решая, не перестарался ли со вспышкой ярости. Я молчала, пытаясь сообразить, как поступить дальше. Ничего особо умного мне в голову не пришло. Тогда я решила воспользоваться методикой моей сестрички Тилис и пустила слезу. Пусть увидит, как больно меня ранит отказ, и делает выводы.
Слезы блеснули на моих щеках.
— Прошу! — Блондинчик сделал правильные выводы и широким жестом указал на свою тачку.
— Ах, — всхлипнула я, чтобы напомнить о величине своей обиды, и пошла в указанном направлении. По пути я выкинула свое старое платье, здесь оно мне не понадобится, а когда вернусь домой, то украду для себя что-нибудь новенькое.