Лев Толстой стремительно становился властителем дум в среде разных сословий. И непонятно, что было с ним делать. Победоносцеву, настаивавшему на отлучении Толстого от церкви, царь ответил: «Не делайте Толстого мучеником, а меня его палачом».
В 1887 году Победоносцев в отчаянии писал императору:
«Я только что прочел новую драму гр. Т. и не могу прийти в себя от ужаса. Его еще усиливает слух, будто бы готовятся давать ее на императорских театрах и уже разучивают роли. ‹…› Эта драма Толстого, напечатанная в виде народного издания, в громадном количестве экземпляров, продается теперь по 10 коп. разносчиками на всех перекрестках и скоро обойдет всю Россию».
Речь шла о «Власти тьмы». И противопоставлял Победоносцев этой драме «Преступление и наказание» Достоевского, где «идеал ни на минуту не пропадает из действия».
Логика все усложнявшейся жизни ускользала от смятенного ума обер-прокурора Синода, как и от понимания императора, который поклялся не допустить ни малейшего ограничения самодержавия.
Трагедия страны состояла в смертельном столкновении живых жизненных психологических и экономических процессов и бульдожьего стремления власти во что бы то ни стало сохранить незыблемой политическую систему…
Народовольчество было разгромлено. Александр Ульянов с товарищами повешен. Политическая полиция овладела изощренными методами провокации, разлагая радикальную оппозицию, но – неизбежно! – разлагаясь при этом и сама.
В России уже читали Маркса…
Блок ошибался. Не «сон и мгла» царили в России в восьмидесятые годы, но разность общественных и экономических потребностей, пришедшие в яростный конфликт с политическими устремлениями верховной власти, создавали взрывоопасную смесь гигантской силы. Это был бурный и необратимый процесс.
До первой революции оставалось полтора десятилетия.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО НЕЛЬЗЯ СПАСТИ
Тот, кому приходилось маршировать в пехотной колонне, знает, что труднее всего приходится замыкающим. Все ошибки, издержки смены темпа, сбоя шага в первых рядах доходят до замыкающих в многократно усиленном варианте. Кто из пехотинцев прежних лет не помнит раздраженной команды ведущего колонну офицера или сержанта: «Замыкающие, не тяни ногу! Замыкающие, не отставай!» В октябре 1894 года, с момента смерти Александра III, к власти в гигантской волнующейся империи пришли замыкающие.
Однажды, после разговора с императором Николаем II, министр внутренних дел Маклаков, сторонник решительных мер, грустно сказал:
«Погибнуть с этим человеком можно, а спасти его нельзя».