Действительность находилась где-то на краю моего сознания, действительность, которая должна была оказаться страшной, разбивающей надежды, разрывающей мое сердце, и я не хотела встречаться с ней. Я хотела остаться там, где ничего не было.
Но это настойчивое пиканье не позволяло мне отвлечься. Оно было тихим, и за каждым звуком сразу же следовал другой, как будто эти звуки доносились из двух источников, и один как будто шел по следам другого – или наоборот. Когда я слушала, у меня сжимались пальцы. Дрожь поднялась у меня по руке, а потом покатилась и по всему моему телу.
– Кэти?
Я узнала этот голос, и мне стало больно, потому что голос напомнил мне о…
Нет.
Я не могла думать об этом. Не хотела об этом думать.
Теплая ладонь легла на мою руку и нежно пожала ее.
– Кэти?
Звуковой сигнал участился, и то же сделал другой.
Другой.
Что-то вспыхнуло у меня в груди, словно разгорающаяся искра. Мои чувства стали вихрем подниматься вверх. Я ощутила на своей груди нечто холодное. Пиканье звучало уже совсем с безумной скоростью. И тут я поняла, что это.
Кардиомонитор.
Аппаратов действительно оказалось два, и один стоял на втором. Два. Это должно было означать… Почувствовав знакомые земные запахи, я заставила себя открыть глаза и сделать глубокий вдох.
Ди наклонилась надо мной, ее зеленые глаза заблестели, выражая облегчение.
– Ну вот, наконец-то. Я уже начала волноваться, проснешься ли ты вообще.
С пересохшим от паники ртом я смотрела на нее. Она выглядела нормально – возможно, немного озабоченной. На голове у нее царил легкий беспорядок, лицо казалось измученным, но она улыбалась. Ее рука снова стиснула мою.
Сделав еще один вдох, я повернула голову влево. Кажется, сердце взорвалось у меня в груди, и я чуть не задохнулась.
Он лежал там, его загорелая кожа была, может быть, чуть бледнее, чем обычно. Я смогла увидеть только половину его лица, но это был сильный, прекрасный профиль: лепной подбородок и прямой нос.
Я снова посмотрела на Ди, испытывая замешательство, а потом быстро перевела взгляд на кровать, стоящую рядом с моей, боясь, что он исчезнет. Дрожа, я заставила себя приподняться.
– Я… я не сплю?
– Не спишь.
У меня перехватило дыхание, но больно не было.
– Я не понимаю.
Ди отодвинулась, освобождая место, чтобы я могла сесть.
– Наверное, тебе сейчас не стоит волноваться.
Отмахнувшись от ее предупреждения, я отклеила разные штуки, прикрепленные к моей коже, и опустила голые ноги на холодный пол. Только тогда я увидела, что на мне больничная рубашка и я нахожусь в больничной палате.
– Я не понимаю, – повторяла я.