— Может быть, теперь возродится уголь? — спросил какой-то сотрудник, сидевший верхом на старом надгробии.
Рядом со мной другой пробормотал, прыснув со смеху: «Уголь, что ли, возродится из пепла?» — доказав, что, несмотря на перегрузку, люди в наше время еще не утратили чувства юмора.
— Вполне возможно, — ответил Ле Рантек, — вопрос только в рентабельности и в размерах капиталовложений, а также в покрытии расходов; в настоящее время сумма капиталовложений ниже суммы расходов на амортизацию, поэтому доходы покрывают сумму расходов лишь на шестьдесят семь процентов! Но если в один прекрасный день арабы взорвут нефтяные скважины, возможно, эти цифры изменятся. А пока, конечно, только атомная энергия еще конкурентоспособна и рентабельна!
Рядом с нами неожиданно послышались молитвы и рыдания. Это было похоронное шествие, приближение которого мы не услышали и не увидели, настолько все были поглощены речью Ле Рантека. Мимо прошли священник, родственники и друзья покойного, с удивлением разглядывая нас. При виде похоронной процессии собравшиеся вспомнили, где они находятся, и стали молча расходиться. Некоторые сотрудники «Россериз и Митчелл-Франс», слегка смущенные, крестились и быстро удалялись. Они осознали, что неприлично устраивать конференцию по нефти среди могил. Положительно образ смерти преследовал нашу фирму, будь то внутри или вне ее стен, и так продолжалось уже почти неделю. Сегодня это было открытое вторжение. Я постарался ускользнуть как можно незаметней и задолго до трех часов уже был в «Кафе Республики», где заказал себе сосиски с тушеной капустой в ожидании Ральфа Макгэнтера — человека в белом свитере, с золотыми часами в руке. За завтраком я решил просмотреть газету. Меня заинтересовали комментарии по поводу растущей нехватки нефти и угрозы, нависшей над цинком, медью, бокситами и даже фосфатами. Итак, Запад, следуя примеру Северной Америки, оказывается, жил не по средствам. И если обитатели индустриальных стран достигли поразительного повышения жизненного уровня, то они обязаны этим не только своему интеллекту, усердной работе и мастерству, но в еще большей степени — низким ценам, которые они платили за сырье. Вот чем объясняется обнищание огромной части населения земного шара и процветание и расточительство меньшей его части. Я дал себе слово поговорить об этом с президентом фирмы «Россериз и Митчелл-Интернэшнл». Я с удивлением отметил, что не испытываю смущения перед предстоящей встречей. В другое время я был бы очень взволнован. Но события, будоражившие фирму в последнее время, и кризис, угрожавший постиндустриальному обществу, заставляли меня отбросить чинопочитание и держаться независимо. По существу, разве все эти события не были признаками близкого падения Макгэнтера? Да и обладал ли человек, пожелавший видеть меня, прежним могуществом? И об этом я тоже спрошу у него, решил я; ведь, если бы я не был ему очень нужен, он не искал бы встречи со мной. Ровно в 15 часов я заметил невысокого человека в очках с черной оправой и в белом свитере. Он бродил между столиками в заднем зале, играя большими золотыми часами. Я подошел к нему.