— Который час? — спросил я по-английски.
— Посмотрите сами, — ответил он.
Посредине циферблата я увидел сплетенные буквы Р и М. Я наклонился к нему и тихо спросил:
— Вы Ральф Макгэнтер?
— Собственной персоной, — прошептал человек, — и очень рад встретиться с вами, господин директор по проблемам человеческих взаимоотношений; давайте сядем туда, в уголок, там мы можем спокойно поболтать.
Мы уселись друг против друга за маленький квадратный столик, стоявший в стороне. К нам подошел официант, и я заказал анисовку, а Макгэнтер — кока-колу. Не мне надлежало начинать разговор, однако случилось так, что я заговорил первым, и мой собеседник был этим, видимо, удивлен.
— Знаете, — сказал я, — мои нервы в таком состоянии, что теперь меня ничто и никто не может удивить, я даже не уверен, действительно ли вы Макгэнтер, и, признаюсь, мне на это наплевать; возможно, Ронсон подстроил мне ловушку, ведь он самостоятельно ведет расследование таинственных явлений, с недавнего времени происходящих на нашем предприятии, — так, может быть, вы просто еще один сыщик? Во всяком случае, знайте, что мне не в чем себя упрекнуть, разве только в том, что я принимаю слишком близко к сердцу свои обязанности директора по проблемам человеческих взаимоотношений и очень переутомился. Теперь я играю роль буфера между главным штабом и генеральной дирекцией нашей фирмы. В этих условиях, Макгэнтер вы или нет, в конце концов, не имеет большого значения.
Человек поднял на меня серо-зеленые близорукие глаза. Эти глаза нисколько не походили на те, какими их изображали в журналах фирмы «Россериз и Митчелл» и крупных западных еженедельниках, писавших о знаменитом «пронзительном взгляде» Ральфа Макгэнтера. Это «взгляд орла, — писали журналисты, — взгляд хищника, сокола, грифа, гремучей змеи, кобры…» Один из них особенно отличился: «История знает не много людей, наделенных столь необыкновенным взглядом, видящим одновременно и близкое, и далекое: его правый глаз устремлен к дальним горизонтам будущего человечества, а левый смотрит на вас и вскрывает ваше будущее, как беспощадно разящий стальной клинок».
А я видел перед собой за очками в черной оправе просто слегка выпученные близорукие серо-зеленые глаза. Он по-прежнему ничего не говорил, и я почувствовал глухое раздражение.
— Не знаю, — сказал я, — действительно ли вы президент, но ваш взгляд, скорее, убедил бы меня в обратном.
Это замечание, казалось, заинтересовало его, так как он соизволил наконец обратиться ко мне.
— Мой взгляд? А что в нем особенного? — спросил он, и, должен сказать, его интонации выдавали человека, привыкшего командовать.