— Что здесь происходит? — спросил я, подходя к ним.
Оба мои сотрудника кое-как сдержали смех, и Ловаль ответил:
— Мсье, речь идет о бумаге, о том свитке, который мы сегодня утром нашли на своих письменных столах.
— Ну и что же, Ловаль, — сказал я строго, — что в этом свитке необычного?
— Право, не знаю, мсье, ничего. Если поразмыслить, в нем как будто нет ничего особенного, но, когда мы его читали, нас разбирал смех.
Я почувствовал, что если поговорю с ним непринужденно, то смогу выяснить кое-что полезное, и воскликнул:
— Я ни в чем вас не упрекаю! В нашей фирме «Россериз и Митчелл» каждый имеет право смеяться! К тому же разве есть хоть одна компания в нашей стране, где веселятся больше, чем у нас? Признаюсь, я и сам, читая свиток, не мог сдержать улыбки… Очень забавно!
Приободрившись, Ловаль перебил меня:
— Я лично ничего не нашел в нем забавного, но меня рассмешила мысль, какую физиономию скорчит мсье Сен-Раме, когда будет читать этот текст.
«Черт возьми, — подумал я, — это уже становится серьезным».
— Мсье Сен-Раме? Ну и какую же физиономию, по-вашему, он скорчит?
— Право, не знаю, мсье, можно подумать, что тот, кто это писал, насмехается над ним.
— Скорее наоборот, — сказал я, — ведь он пишет, что в наши дни не так просто руководить предприятием и для этого нужны большие знания.
— Да, — пробормотал Ловаль, став вдруг серьезным, — это правда…
— Ловаль, — сказал я под влиянием внезапно пришедшей мне мысли, — а сами-то вы знаете то, о чем написано в этой бумаге?
Прошла минута-другая, прежде чем последовал ответ.
— Мсье, это кажется совсем просто, и я, конечно, все это знаю, хотя и сам того не подозревал.
— Значит, Ловаль, вы все же знаете законы спроса и предложения?
— Да, мсье, конечно, да, — ответил он поспешно, как будто опасаясь, что меня может неприятно удивить его невежество, — я знаю эти законы, но так доходчиво мне еще никогда их не объясняли.
— А из этого свитка, Ловаль, вы все хорошо поняли?
— О да, мсье, очень хорошо, я как будто знаю его теперь лучше прежнего, словно мне его заново растолковали.
— Но в таком случае вы, Ловаль, и вы, мадемуазель, почему же вы нашли его смешным?
— Видите ли, всем известно, что мсье Сен-Раме все это прекрасно знает, и потому как-то смешно его с этим поздравлять.
— Ах вот оно что, — пробормотал я задумчиво, — значит, для вас это очень хорошо, а для мсье Сен-Раме не совсем.
— Вот-вот, для мсье Сен-Раме и для всех тех, кто знает, не совсем хорошо… Над ними как будто насмехаются.
— Спасибо, Ловаль, спасибо, мадемуазель, возвращайтесь к своим делам, и не будем больше говорить об этом. Вы видите, что в конечном счете все это не заслуживает внимания.