— Дорогой президент, представьте себе, я размышлял, — ответил Сен-Раме насмешливо, — я думал, что мне делать? Стрелять в них или положить конец этой гнусной комедии? Я выбрал второе.
И Сен-Раме бросил на землю пистолет. Ронсон, Аберо и два детектива спустились с холма и присоединились к нам. Мы замерли, ошеломленные, выстроившись в линейку, словно дети, перед Анри Сен-Раме, генеральным директором «Россериз и Митчелл-Франс», уроженцем Пулиньи, что в департаменте Эндр, окончившим Парижский институт политических наук, выпускником Школы администраторов в Гарварде, магистром науки и техники Массачусетского института, кавалером ордена «За заслуги».
Первым опомнился Макгэнтер.
— Анри, — сказал он, — дело скверное, видимо, наш ночной поход, долгое и мучительное ползание, неожиданная смерть одного из ваших сотрудников повредили ваш рассудок. Вы не тот, кого мы ищем. В противном случае, Анри, я жду, чтобы вы убедили меня в обратном и, главное, чтобы вы мне все объяснили. Мы не выйдем отсюда, пока вы не объясните мне ваше поведение от начала до конца, пока я во всем этом не разберусь.
— Дорогой Макгэнтер, — возразил Сен-Раме, и мне показалось, будто светлый луч рассеял зловонный мрак, — в таком случае, боюсь, мы надолго задержимся здесь, а это становится опасным, так как здание «Россериз и Митчелл-Франс» вот-вот обвалится. Быть может, оно не рухнет целиком, однако можно ожидать целой серии мелких обвалов, и мы рискуем закончить свои мрачные дни в этом подземелье, точно крысы, попавшие в ловушку. Я не отказываюсь объяснить вам что бы то ни было, только ни вы, ни кто-либо другой никогда меня не поймете — за исключением, возможно, одного человека, и я глубоко огорчен, что вижу его здесь; я сделал все, что мог, чтобы помешать ему спуститься сюда этой ночью, в частности я намекал на него Макгэнтеру в своих отчетах, говоря о виновном; я подумал, что, зная, какое на нем лежит подозрение, он не пойдет сегодня с нами, но он решил иначе; увы, я не решился и далее отговаривать его, боясь навлечь на себя подозрение. Ронсон и Аберо уже приближались к цели, я спешил закончить свое дело — позже, если вы пожелаете, я вам скажу, какое именно. Единственный человек, который, быть может, поймет мои доводы и объяснения, — это директор по проблемам человеческих взаимоотношений, человек мужественный, честный и мягкосердечный; он изменил себе, оказавшись в наших рядах.
— Ну знаете, Сен-Раме! Над кем вы издеваетесь? — взревел Макгэнтер. — Востер, держите его!
Сен-Раме дал себя схватить без сопротивления.