И тут случилось нечто ужасное. Бетти Сен-Раме, становившаяся на моих глазах все бледней, почувствовала себя совсем плохо. Она задрожала всем телом, выронила стакан и рухнула на ковер. Корчась, она каталась по полу и тяжко стонала. На губах у нее выступила пена. Мы все перепугались. Госпожа Сен-Раме позвонила доктору. Состояние девушки ухудшалось с каждой минутой. Она начала бредить. Я услышал бессвязные слова: «Простите, Данте… рай… демон… сорок пять долларов десять центов… да здравствует Лос-Анджелес… ноль…»
Вскоре приехал врач. Он не разрешил перенести девушку в ее комнату и осмотрел при нас. Закончив осмотр, он сказал:
— Скверное дело, надо отправить ее в больницу. — И, повернувшись к Сен-Раме, добавил: — Я должен сообщить вам нечто очень серьезное. Вы можете поговорить со мной с глазу на глаз?
Сен-Раме заявил:
— Мне нечего скрывать от моих гостей.
Я не знал, куда деваться от смущения.
— Так вот, мсье, ваша дочь — наркоманка, вам это известно?
— Нет, — пробормотал генеральный директор. — А вы в этом уверены, доктор?
— Да, мсье, не только уверен, но должен сказать, что она в очень тяжелом состоянии… Сколько ей лет?
— Семнадцать.
— Чем вы занимаетесь, мсье?
— Я руководитель фирмы «Россериз и Митчелл-Франс».
— С чем вас и поздравляю. Уже не впервые мне приходится сталкиваться с подобными случаями. На прошлой неделе подобный случай был с сыном директора Регионального европейского банка. В конце концов я начну думать, господа, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — что вы руководите вашими делами лучше, чем вашими детьми.
Никогда врач высокого ранга не позволил бы себе такого вольного обращения. Но госпожа Сен-Раме в спешке вызвала первого попавшегося врача; впоследствии я узнал, что он практикует в бедном квартале.
Сен-Раме, обычно такой находчивый, на сей раз промолчал. Американцы, присутствовавшие при этой сцене, ничего не понимали, ибо их международный либерализм не доходил до изучения языка страны, в которой они зарабатывали деньги. Элементарная вежливость требовала, чтобы им перевели хотя бы самую суть разговора и мне было крайне неприятно, когда Сен-Раме поручил мне выполнить эту миссию.
— Должен ли я им все перевести, мсье?
— Да… все. — Он извинился и вышел, чтобы проводить врача.
Бетти немного успокоилась. Она все еще лежала на ковре. Ее мать, госпожа Мастерфайс, слуга и горничная хлопотали возле нее.
— Это серьезно? — спросил меня Ронсон.
— Да, — сказал я, — отравление наркотиками.
— Наркотиками? — удивился Мастерфайс. — А что сказал врач?
— Он сказал: «Вы руководите вашими делами лучше, чем вашими детьми».