Обличитель (Пий) - страница 45
— Эх вы, французы, — говорил, икая, Мастерфайс, — никогда вы не изменитесь! Подумать только: свиток, трещина — и все это в Париже, в нашей фирме «Россериз и Митчелл»! А я мчусь в самолете из Лондона, чтобы выслушивать подобный вздор! Но с другой стороны, это изумительно! Ничего подобного никогда не случалось ни у нас, ни у наших конкурентов! Трещина! Из-за нее же может рухнуть все здание! К счастью, у нас еще есть заводы. Я уверен: во всех наших филиалах мы можем упразднить центры управления. Сталь, чугун, краски, нефть — вот что нам нужно! У нас лучшие в мире тракторы! И какая-то там трещина не помешает нам спать! Да еще этот покойник, он, кажется, очень вас тревожил, — кто он такой? Мне говорили, что умер кто-то из сотрудников «Россериз и Митчелл-Франс», вы слышали об этом, Ронсон?
— Да, умер ответственный сотрудник Арангрюд. Его собирались назначить директором по «маркетингу». Он разбился на своей машине позавчера вечером.
— Но что такое, черт побери, рассказывал мне Сен-Раме по этому поводу… Где он сейчас, этот покойник?
— У себя, мсье.
— А, вспоминаю! Высшие административные сотрудники фирмы бодрствуют у изголовья своего умершего коллеги! Мы тоже должны пойти туда, черт возьми! Я лишь проездом в Париже и уверен, что мое появление произведет огромное впечатление на сотрудников! Вы представляете себе, Ронсон? Адамс Дж. Мастерфайс собственной персоной у изголовья покойного директора по «маркетингу»? Вы думаете, вице-президент «Ромни и Прауди» соизволил бы прийти к гробу директора по «маркетингу» своего французского филиала? Прежде всего, Ронсон, что такое директор по «маркетингу»? Во времена нашей молодости мы оба с вами занимались «маркетингом», но тогда эту систему еще только разрабатывали. Мы-то с вами хорошо знаем, что это такое, верно, Ронсон? Вы помните?
Мастерфайс, как видно, вспомнил какой-то забавный случай, ибо веселость его передалась Ронсону, и тот широко улыбнулся. Что же до меня, то, представив себе переполох, который вызвал бы Мастерфайс, ввалившись в таком состоянии к бедной вдове, я, скажем прямо, сразу протрезвел. Я тщетно старался поймать взгляд Ронсона: он один мог бы повлиять на вице-президента и заставить его отказаться от этой безумной затеи. Но Ронсон оставался невозмутим. Если вконец опьяневший Мастерфайс заупрямится, мое положение в фирме пошатнется. Какой скандал! Голова моя мигом прояснилась, я уже мысленно рисовал картину увольнения: взяв на себя инициативу организовать ночное бдение на квартире умершего Арангрюда, я после обеда у генерального директора привел туда международного вице-президента нашей компании, предварительно напоив его и протащив по «злачным местам Парижа». Таким образом я обманул доверие всех: госпожи Арангрюд, которая была бы оскорблена, увидев, что я привел к ней какого-то пьяного молодчика, на его ранг она вряд ли обратила бы внимание; ответственных сотрудников, которые обозлятся, поняв, что влипли в грязную историю; центра в Де-Мойне — там никогда не простят мне, что я злоупотребил доверием одного из его членов; и, наконец, самого Мастерфайса — уж он-то не забудет отчитать меня за все. Вице-президент попросил нас поторопиться, чтобы мы не опоздали к Арангрюду. Тогда я сделал первую попытку как-то оградить себя от неприятностей: