— До скорой встречи, господа.
Мы поднялись. Рюмен и я вошли в один лифт и спустились вниз, не обменявшись ни словом. Я сообщил руководству, а он — остальному персоналу о принятых нами решениях. На прощанье профсоюзный лидер протянул руку и, посмотрев мне прямо в глаза, сказал:
— До скорой встречи, надеюсь, вы появитесь на этом совещании уже без повязки.
Я совсем забыл о ней. Теперь я понял, почему несколько минут назад госпожа Арангрюд так испуганно посмотрела на меня. Похоронное бюро проявило оперативность, и в шесть часов тридцать минут зал был пуст. Стоя в одиночестве на том месте, где возвышался катафалк, я раздумывал, что мне делать до девяти часов. Спать? К семи часам я только доберусь до дому, а через полтора часа уже надо снова вставать. Однако я очень устал. Внезапно из-за колонны послышался голос. Я вздрогнул. Это был Сен-Раме. Он подошел ко мне и участливо сказал:
— Поезжайте домой, отдохните, поспите до полудня, раньше вы все равно не понадобитесь. И перемените повязку.
Чтобы не остаться в долгу, я спросил:
— Как чувствует себя ваша дочь?
— Много лучше, спасибо. — Затем он прибавил дрогнувшим голосом: — Во всяком случае, много лучше, чем мы.
— Что вы хотите сказать, мсье?
— Вы сами понимаете. Послушайте, прежде чем уйти, скажите, не знаете ли вы кого-нибудь в нашей фирме, кто умеет подделываться под мой голос?
Я с сомнением покачал головой.
— Это должно облегчить нам поиски: сочинитель этого обличения, очевидно, часто встречается со мной, если так ловко мне подражает.
— Обличения? — удивился я.
— Да, этот текст, на первый взгляд такой безобидный, — настоящее обличение, он пророчит гибель всем нам. Самое печальное, что мы этого в какой-то мере заслужили. Поверьте, я уже думал об этом. Обличитель скрывается среди нас.
Он попрощался со мной и, ссутулившись, исчез в глубине зала. Я попросил дежурного по охране вызвать такси. Уже занимался день, когда я, освободившись наконец от своей повязки, бросился на кровать. И тут я вдруг подумал: надо посмотреть в словаре, что же на самом деле означает слово «обличитель».
Я вскочил с кровати и поспешил в свою библиотеку. Вот что я прочел: «Обличение — проклятие. Риторическая фигура, выражающая пожелание несчастья тем, о ком или с кем говорят. Обличитель — человек, который обличает».
— Проклятие, — прошептал я, засыпая.