Но предавалась я таким отвлеченным мыслям недолго.
— Рея, присаживайся, — спокойно произнес господин Шортан и отпустил мой локоть.
Инстинкт самосохранения тут же подсказал, что нужно быть поближе к двери, потому сделала несколько шагов назад и уперлась спиной к косяку. Если что, бежать будет легче, опять же, если магию не удержу, то меньше книг пострадает. В общем, мной завладела одна мысль о спасении всего: меня, книг, опять же меня. Да, себя я хотела спасти даже два раза.
— Я лучше тут постою, — отозвалась у спасительного выхода.
— Нет, присаживайся. Разговор у нас с тобой будет серьезный и непростой, — стал подходить ко мне куратор, намереваясь, если понадобится силой оторвать от косяка и усадить на стул.
От этих слов, про непростой разговор, и того, что господин Шортан стал ко мне приближаться, оторопь взяла, и ужас прокрался в душу. В общем, замерла я на месте столбом и двигаться хоть в какую-нибудь сторону отказывалась. Но куратору мое сопротивление не показалось непреодолимым, он с легкостью отодрал от стены мою перепуганную фигурку и посадил на стул. Сам же не ушел к себе за стол, а принес на такой же стул, аккуратно опустив на пол с него очередную стопку книг, и сел напротив меня.
— А вот теперь поговорим, — начал куратор и почему-то замолчал.
Смотрела я упорно на свои колени, боясь поднять глаза и встретиться взглядом с куратором. Но господин Шортан продолжал молчать. Набравшись храбрости, стала поднимать на него глаза. Мужчина задумчиво потирал подбородок, он явно был в нерешительности, видно было, что не знал, как начать. Это озадачило и встревожило не на шутку.
— Сегодня, во время поездки в почтовой карете, ты спала на моих руках, — начал говорить господин Шортан.
Вот уж чего не ожидала. Точнее не ожидала, что спала в его руках и того, что он именно об этом начнет говорить. Осознав факт, что всю дорогу меня обнимал посторонний мужчина, и это видели все пассажиры в карете, я стала заливаться краской. Тайные поцелуи в темноте, когда никто не видит — это одно. А спать в объятиях мужчины на всеобщем обозрении, совсем другое.
— Я со свадьбы ехала, больше суток не спала, — начала оправдываться, но была прервана куратором.
— Рея, давай все-таки я буду говорить, — мужчина даже руку поднял ладонью ко мне, чтобы остановить робкие оправдания.
Пусть говорит, так хотя бы узнаю, что еще натворила в карете. Надеюсь, ничего во сне не наговорила? Вновь опустила глаза на свои колени и приготовилась слушать. Ждать опять пришлось долго. Но теперь торопить не собиралась.
— Вот, о чем я хотел с тобой поговорить, — пауза, — О твоих чувствах ко мне.