— Н-да, — тускло произнесла Юля, заведовавшая сектором страхования автотранспорта и отличавшаяся завидным терпением. Она редко вмешивалась в разговоры и уж тем более с Инессой Михайловной. Все дружно полагали, что Инесса Михайловна только ее и побаивалась.
— Вот и я говорю! — думая, что нашла единомышленницу, воскликнула проповедница.
— Жаль, не видела этого зрелища.
— Что вы! Это могут видеть только посвященные! — ужаснулась Инесса Михайловна.
— И большой он? — не выдержал Дима, загоняя на экране в ряд очередной шарик.
Все взглянули на него умоляюще.
— Аспид? — не подозревая подвоха, переспросила раба. — Очень большой. С пятиэтажный дом.
— Да? — искренне изумился Дима.
— Аспиды все такие, — кивнула она с видом профессиональной аспидоведки.
— Может быть, по последней чашечке кофе? — спросила со своего места Нина Францевна, маленькая, остроносая, всегда со всеми соглашавшаяся женщина, не поддавшаяся на агитацию Инессы Михайловны только потому, что большинство в офисе было не на ее стороне.
— Да, Нина Францевна, давайте напоследок попьем кофейку. А то что-то в горле пересохло, — быстро поддержала ее Семеновна, занимавшаяся страхованием в частном жилом секторе и напоминавшая бабушку из рекламного ролика о молоке.
Однако все эти отвлекающие маневры оказались запоздалыми. Инесса Михайловна покраснела и вызывающе уставилась взглядом на Диму. Она жаждала публичных дебатов.
— И он очень опасен, если хочешь знать.
— Даже так? Что ж, не знал, но теперь буду знать. Если увижу такую дуру с пятиэтажный дом и с жалом на хвосте, обязательно побегу за флейтой. А то пылится на антресолях без дела.
— Ты зря шутишь! Пути Господни неисповедимы! Вот!
— Какие уж тут шутки? Только у меня к вам один вопрос, Инесса Михайловна. Вы сами не шутите? Потому что весь ваш бред можно воспринимать только так.
— А Содом и Гоморра тоже шутки? — взвилась она, повысив голос так, что женщины поморщились. — Бог сжег города, потому что там не было ни одного праведника!
— Ну, нашу столицу такая участь минует. Одна праведница на нашем счету имеется. Только вот что же наша праведница за деньгами два раза в месяц топает? Что же она не сыта манной небесной?
— Мир в грехах погряз! Живя среди грязи, испачкаться недолго!
— Среди грязи? — иронично засмеялся Дима.
— Да, да! Среди грязи! Особенно вы — молодежь! Все поносите, ничему не верите, над всем смеетесь, ничего не любите, все осуждаете! А жить по правде — это не по вам! Нет!
— А вы живете по правде, когда говорите одно, а делаете другое?
— Дима! Инесса Михайловна! — взмолилась Семеновна, всегда бравшая на себя роль третейского судьи.