— Мы оба так решили.
— Я тебе позвоню.
— Не звони. Не надо.
— Майя! Погоди!
Она ушла, махая рукой. Он долго смотрел ей вслед. Нескладный силуэт на фоне освещенной дороги вскоре торопливо исчез.
Груза на душе Тимофея больше не было. Только сейчас он поднял, что не смог бы столь же откровенно, как Майя, признаться в своем тягостном чувстве. Она смогла. Хотя, скорее всего, ей даже более одиноко, чем ему. И больнее. Всегда больно отрекаться от надежды.
В какой-то момент ему захотелось догнать ее, но он отказался от этой мысли — начинать все сначала у него не было сил.
Тимофей раздосадовано стукнул кулаком по бетонному парапету и пошел к припаркованной на дороге машине.
* * *
Три человека в черном «мерседесе» наблюдали, как Тимофей вышел из темной аллеи парка.
— А твой муж изменился, Ирочка, — сказал тот, что с комфортом устроился на заднем сиденье, мужчина лет пятидесяти в хорошем пальто с поднятым воротником, обращаясь к женщине, сидевшей рядом с водителем и нервно покусывавшей нижнюю губу. Огонек его сигары мерцал в темноте салона, как глаз хищного зверя, раненого в давних и жестоких боях.
Она молча достала тонкие сигареты и прикурила от изящной зажигалки, блеснувшей благородным металлом.
— Как ты считаешь, дорогая?
— Никак, — пожала она плечами.
— Лично я не вижу разницы, — фыркнул человек за рулем. — Такой же слабак.
— Слабак? — на лице мужчины, частично освещенном уличным фонарем, мелькнула усмешка. — Тимофей никогда не был слабаком. Тебе хотелось бы так думать, но это не так. И он действительно изменился. Стал спокойнее. Увереннее. Отдых явно пошел ему на пользу.
— Он не вернется добровольно, — сказала Ира. — И вы это знаете лучше, чем кто бы то ни было.
— Может быть. Могу даже предположить, что так оно и случится. Где он живет?
— У меня все записано, — встрепенулся водитель. — Вычислили через Митяя, дружка его старого. Представляете, работает с ним в одной страховой конторе. Ни дать ни взять совковый служащий, — хохотнул молодой мужчина.
— Принципиальность даже из умных людей делает неисправимых упрямцев.
— Во-во, — согласился молодой. — А вы что, хотите с ним встретиться?
— Не сейчас. Но, судя по всему, такая необходимость назревает с каждым днем..
— Он пошлет вас на три веселые буквы. Как и три года назад. Точно говорю.
— Милый мой, для любой норовистой лошади в конце концов найдется именно тот хлыст, который заставит ее понять своего седока.
— На все-то у вас, Богдан Сергеич, умные слова припасены, — хохотнул молодой мужчина за рулем.
— Н-да. Как сказал Монтескье: «Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака».