Чего ей сейчас меньше всего хотелось, так это привлекать к себе внимание. Этот же разряженный придурок словно нарочно задался целью обратить на нее взоры как можно большего количества людей.
— Может быть, добрая фея Кристина расскажет нам какую-нибудь историю или прочитает стихотворение?
— Да! Да! Хотим стихотворение!
Кристина беспомощно оглянулась. На нее пытливо смотрели детские глаза и с легким интересом взрослые.
— Что ж, ладно, — согласилась она и мило улыбнулась Клоуну. — Только оно будет коротенькое.
Наступила тишина, какая обычно бывает перед объявлением чего-то важного и необычного.
Клоун смотрел прямо на нее. В его зеленых глазах светилось лукавство бродячего фокусника, всегда уверенного в своем превосходстве над теми, кому фокусы предназначались.
Он поставил ее в глупое положение и наслаждался этим. Самый большой детский страх у нее был связан с тем, что родители возьмут билеты в цирк на первые ряды. Кристине всегда было жаль тех, кого клоуны либо обливали водой, либо запрыгивали на колени, либо вытаскивали на арену под гомерический хохот публики.
И вот теперь страх, преследовавший ее в детстве, вдруг воплотился в явь. Это разозлило ее. И немножко раззадорило.
Клоун никогда не ждет изобретательности от своей жертвы. Любой неверный шаг — и зрители покатываются от хохота. Все козыри на руках у Клоуна. Эти великие цирковые шулера только и делают, что пользуются краплеными картами.
Кристина посмотрела прямо в глаза Клоуну и произнесла с такой же лукавой улыбкой:
— Ходила в цирк не так давно.
Как было весело, смешно!
Нахохоталась я до слез.
Там пес кота в коляске вез.
Там клоун был без головы.
Об этом знаю я и ты.
Глаза Клоуна расширились, а улыбка съехала куда-то на бок. В наступившей тишине дети и взрослые наблюдали за ними с величайшим вниманием.
— Надеюсь, вы не против того, чтобы сказочная фея пошла мыть полы дальше? За нее это никто не сделает.
— Да… Конечно, — замялся Клоун, которому, казалось, впервые изменила находчивость. — Дети, у нашей феи Кристины много дел. И у меня, к слову говоря, тоже. Пора нам с вами распрощаться. До скорых встреч, мои зайчата.
В поднявшемся гаме и воплях протеста Кристине удалось покинуть игровую комнату почти незамеченной. От фей умели великолепно избавляться, если в них не нуждались и особенно если они могли постоять за себя. Вали, фея, к своим ведрам, если шуток не понимаешь.
Войдя в туалет, Кристина натянула перчатки, оставленные в раковине, и принялась яростно тереть кафель губкой.
Она и сама не могла понять, что вдруг нахлынуло на нее. Из глаз потекли слезы, причина которых странно ускользала от нее, как размокшее мыло из мокрых рук. Тут была и досада, и тоска, и полная уверенность в том, что жизнь идет не так, как хотелось, как, быть может, мечталось. Бессилие что-либо исправить рождало в душе горькие волны, подступившие к самому горлу, захлестнувшие ее всю, выше краев, словно неверная рука без меры наполнила стакан. И теперь эта горечь, пробивая себе путь, нестерпимо жгла глаза.