– Ну что, Федька, давай переночуем в столице, глядишь – завтра утром на торгу и ножны подобрать сможем. Продавать сабли не хочу, привезу трофеи, думка есть – еще людей набрать.
– Ты хозяин справный, боярин, почему бы и не набрать, – деликатно ответил Федя.
В саму Москву мы не въехали – все ведущие в город дороги оказались запружены телегами с товаром. К вечеру все старались успеть попасть в город. Пробка была, как на Садовом кольце в наше время в час пик.
– Боярин, а может – ну ее, эту Москву? Мы же верхом, махнем напрямки – по полям да перелескам, выберемся на Ярославский или Тверской тракт, там и заночуем.
И действительно – что мы в Москве не видели?
Я решительно съехал с дороги. Федор – за мной. Дышится в полях хорошо – не то что на дороге: пыль столбом стоит, вдохнуть полной грудью невозможно, сразу кашель забивает.
Часа через два, перейдя вброд пару речушек, мы выехали на широкую, укатанную дорогу.
– По-моему, тракт на Ярославль, – неуверенно сказал Федька.
– Давай доберемся до постоялого двора, переночуем – там и узнаем.
Вскоре на перекрестке дорог показался постоялый двор.
Сытно поужинав и узнав про дорогу, мы улеглись спать. Мне показалось, что спал я всего ничего и проснулся оттого, что меня тормошит Федька.
– Боярин, боярин, просыпайся.
– Чего баламутишь – за окном еще темно. Дай поспать.
– Неладно что-то, боярин. Лошади копытами стучали, потом ровно вскрикнул кто-то.
– Тебе не примнилось?
Федька перекрестился, хоть и было темно.
– Так, обуваемся, одеваемся, вещи оставляем в комнате, опоясывайся саблей.
Мы обулись-оделись. Я перепоясался поясом с саблей, заткнул за пояс пистолет. Подошел к двери, прислушался. Тихо. Да нет, в коридоре послышались осторожные шаги, причем – двух человек, невнятный шепот. Я достал пистолет, отошел немного от двери. Федька, глядя на меня, медленно вытащил саблю. Нельзя ее в тишине быстро из ножен тащить – зашелестит, ночью этот звук четко слышен.
От сильного удара дверь соскочила с деревянных петель и рухнула в комнату. В проеме возникла темная фигура, слегка подсвеченная тусклым светом масляного светильника, что висел в коридоре на стене.
Я приподнял пистолет и выстрелил. В тесной комнате среди полной тишины громыхнуло так, что заложило уши. Непрошеный гость еще падал, как Федька ужом скользнул в дверной проем, и тут же раздался чей-то вскрик.
Я выхватил саблю и выпрыгнул в коридор. Федька стоял с окровавленной саблей, а на полу валялся убитый. Я схватил труп нападавшего за волосы, поднял голову: похоже – татарин или ногаец, кто их разберет, да и свет тусклый. Мне вот что было подозрительно. Пистолетный выстрел был громкий, на такой звук уж точно хозяин прибежал бы сам или прислал бы слугу, а тут – никого. И двери соседних номеров закрыты, никто не выглянул даже.