– Перед воротами веревку поперек дороги натянули, двоих сам видел. Может, и еще кто есть, так темно, не видно ничего.
Так я и предполагал. Не могут они без пакостей мирно жить.
– Федя, давай так. Ты снова лезешь справа, со стороны конюшни, я – слева, от подклетей. Заходим им сзади, по моему сигналу нападаем и рубим.
– Каков сигнал?
– Крякну уточкой.
– И стрелу в бок получишь. Ты что, боярин, какая уточка ночью крякает? Тогда уж филином ухни – самая что ни на есть ночная птица.
Я признался, что не умею. Федька вызвался крикнуть филином сам. На том и порешили.
Я полез на подклети для продуктов слева от постоялого двора, Федька полез на крышу конюшни. Я перелез через крышу, повис на руках, спрыгнул на землю. Прижался к забору, двинулся в сторону ворот. До смутно мелькающих теней было метров семь-восемь.
Я медленно стал вытаскивать саблю, потом передумал, взял в руку кистень. Надо оглушить и попытаться взять пленного. Убить, напав сзади, – просто, но важнее выяснить – кто такие и сколько их. Ну почему не подает сигнал Федька?
Что-то ухнуло поодаль – наверное, это и есть крик филина. Я лично никогда не слышал крика этой ночной птицы.
Я выскочил из-за угла забора, в три прыжка оказался за спиной противника и метнул в него грузик кистеня. Послышался тупой звук удара, и враг упал. Я расстегнул на нем пояс, перевернул его на живот и связал ремнем руки. Так спокойнее.
Из темноты возник Федька.
– Ты как, барин?
– Пленного вяжу.
– А я своего прирезал, – с гордостью сообщил холоп.
– Бери татарина за ноги, поволокли в избу – допросим.
Я взял пленника за руки, Федька – за ноги, и мы потащили его в избу. Там бросили на пол, как куль.
– Федор, запри дверь.
Федор громыхнул запорами. Так оно надежнее.
На столе стоял кувшин с недопитым постояльцами квасом. Я вылил его на лицо пленника. Татарин – или кто он там был – завертел головой, открыл глаза.
– Ты кто такой?
Татарин попробовал пошевелить руками. Я пнул его в живот.
– Оглох? Думаешь – я церемониться с тобой буду? После того как твои дружки всех постояльцев и прислугу перерезали?
Татарин завертел по сторонам головой. Интересно, что он хотел увидеть – убитую прислугу?
Я вытащил нож, вонзил его в плечо пленнику. Татарин взвизгнул, затем тонко завыл.
– Заткнись, не то обстругаю, как Буратино.
Вмешался Федька.
– Как кого обстругаешь?
– Ты лучше за окнами поглядывай, не ровен час – еще гости пожалуют.
– Сколько вас было? – Я пнул пленника.
– Десяток, – процедил сквозь зубы татарин.
Оп-па! Шестерых мы с Федькой положили, значит, четверо еще где-то пакостничают.