Лорд поднял брови и вытянул руку, нарочито рассматривая ногти. Малица тоже невольно глянула на них: идеально ровные, подпиленные.
— Боюсь, моих познаний не хватает, адептка тер Ирадос, — сухо заметил ректор, всем своим видом демонстрируя безразличие. — Озвучьте уважительную причину, или я засчитаю два прогула.
Малица вспыхнула и, не выдержав, вскочила, едва не опрокинув стул. Щеки пылали праведным гневом, тело окутало легкое огненное сияние.
— В вашем возрасте положено контролировать эмоции, — все так же не глядя на собеседницу, напомнил лорд и потянулся за журналом стихийников второго курса. Неужели действительно поставит прогул? — Хтонический облик и вовсе запрещен на территории Академии колдовских сил. За нарушение этого правила следует наказание, изложенное в…
— К себе вы его уже применили? — дерзко оборвала саламандра.
Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась к ректору. Тот волей-неволей, демонстрируя крайнюю степень недовольства, поднял глаза и замер. Былое спокойствие и безразличие испарились. Формальная строгость пала перед открывшимся видом. Но Малица преследовала совсем другую цель и, перехватив заинтересованный мужской взгляд, резко выпрямилась, сложив руки на груди.
— Жаль, в кабинете нет кристаллов, отправила бы запись министру и вашим родным.
Стукнули каблучки, и саламандра решительно направилась к двери.
— Родным-то зачем? — обескураженно переспросил ректор, впившись взглядом в идеально прямую гордую спину.
— Чтобы озаботились вашим моральным обликом.
Малица крутанулась на каблуках и наставила палец на лорда, который тоже встал из-за стола, собравшись помешать столь стремительному бегству.
— Вы еще пожалеете, милорд, — в спокойном тоне звучала угроза. Ноздри саламандры чуть трепетали от сдерживаемых эмоций. — Сегодня же расскажу о ваших домогательствах. Или решили, будто раз адептка, то смолчу? Ах да, вы у нас ректор, демон, — голос Малицы постепенно повышался, наливался ехидством, но не переходил на крик, — такая, как я, должна от высочайшего внимания млеть. А я не млею, милорд, теперь и подавно.
— Малица, сколько можно?! — ректор не сдержался и позволил эмоциям вырваться наружу. Заступил дорогу и преградил путь к двери. — Я не буду больше извиняться, я сделал это однажды, и если вы полагаете будто…
— В этом-то и проблема, милорд, — криво улыбнулась Малица, баюкая огонек на ладони. Оранжево-багровые лепестки отбрасывали цветные тени на лицо. — Вы не извинились и не умеете слушать. Разбирайтесь со своими желаниями сами и прекратите меня третировать. Заниматься с вами не буду.