— Не особенно.
— А я в свое время неплохо играл — может, что-то из моих способностей перешло и к тебе, а?
Даже не глядя на Тома, Рей догадался, что его сын со страдальческим видом закатил глаза, и поморщился при мысли, как он сам сейчас напоминает себе собственного отца.
Том натянул наушники.
Рей вздохнул. В период полового созревания его мальчик превратился в ворчливого некоммуникабельного тинейджера, и он содрогался, думая о том дне, когда это же произойдет с дочкой. Среди своих детей не должно быть любимчиков, но к Люси он питал слабость, а та в девять лет до сих пор искала объятий папы и настаивала, чтобы он перед сном рассказывал ей всякие истории. С сыном же Рей начал сталкиваться лбами еще до наступления у Тома переходного возраста. Мэгс говорила, что они просто слишком похожи друг на друга, хотя Рей этого не замечал.
— Можешь выбросить меня прямо здесь, — сказал Том, отстегивая ремень безопасности, хотя машина продолжала ехать.
— Но до школы отсюда еще два квартала.
— Пап, все нормально. Я пройдусь.
Он решительно взялся за ручку, и в какой-то момент Рею показалось, что сын сейчас распахнет дверцу и просто выбросится на улицу.
— Ладно, я понял. — Рей остановился у тротуара, второй раз за утро игнорируя дорожную разметку и правила уличного движения. — Но ты понимаешь, что так опоздаешь на занятия, верно?
— Пока.
С этими словами Том ушел, на прощание хлопнув дверью, и тут же принялся перебегать дорогу между едущими машинами. Что же, черт возьми, происходит с его добрым и забавным сынишкой? Была ли эта лаконичность каким-то обрядом перехода в подростки или это нечто большее? Рей помотал головой. Считается, что иметь детей — это как прогулка в парке по сравнению с расследованием сложного преступления, но допросить подозреваемого получалось у Рея лучше, чем поболтать с Томом. И в любом случае это уж точно больше похоже на разговор, подумал Рей, криво усмехнувшись. Слава богу, забирать детей из школы будет уже Мэгс.
Ко времени, когда Рей доехал до управления, ему удалось отодвинуть Тома в своем сознании на второй план. Не нужно было быть гением, чтобы сообразить, зачем его вызывало начальство. Делу с наездом на ребенка и побегом с места преступления было уже полгода, и возникли все основания к закрытию расследования.
Рей сидел на стуле перед отделанным дубовыми панелями кабинетом начальницы регионального управления полиции, и секретарша сочувственно улыбнулась ему.
— Она сейчас договорит по телефону, — сказала она. — Это не должно занять много времени.
Начальница регионального управления полиции Оливия Риппон была блестящей женщиной, но наводящей ужас. Стремительно двигаясь по служебной лестнице, она вот уже семь лет была начальницей полиции округа Эйвон и Сомерсет. Одно время даже поговаривали, что она будет следующим комиссаром столичной полиции, однако Оливия «по личным причинам» предпочла остаться в своем родном управлении, где ей доставляло особое удовольствие на ежемесячных общих собраниях уничтожать старших офицеров до уровня бессвязно лепечущих неудачников. Это была одна из тех женщин, которые рождены носить военную форму — темно-каштановые волосы завязаны в строгий узел, крепкие ноги спрятаны под плотным черным трико.