Роланд, оказавшись в таком положении, никак не мог обойтись без посторонней помощи, и он снова стал кричать, взывая о помощи к своему неизвестному другу и союзнику. Крик его эхом отзывался по всему лесу. Но опять не последовало никакого ответа, и ничьи шаги не нарушили лесного безмолвия… Роланд весь дрожал при мысли, что он освобожден своими друзьями, чтобы беспомощно, в отчаянии томиться среди кровавых трупов. Этот страх и неимоверная тяжесть трупа Пианкишава подрывали его и без того уже ослабевшие силы. Он потерял сознание…
Глава четырнадцатая
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Когда Роланд открыл глаза, он уже не лежал под крестом, на нем не было тела Пианкишава. Его тело не было сковано путами, и голова его покоилась на коленях человека, который заботливо смачивал ему лоб и грудь водой из протекавшего тут же ручья. Вероятно, он перенес сюда Роланда во время его обморока. В смятении Роланд стал оглядываться, и взор его прежде всего упал на окровавленные трупы индейцев. Содрогнувшись, он отвел глаза от этого ужасного зрелища и, подняв голову вверх, посмотрел на своего освободителя. Каковы же были его удивление и радость, когда он узнал в нем своего верного и отважного квакера Натана. Последний невозмутимо продолжал свое дело, а маленький Петр стоял рядом с ним, виляя хвостом, как будто радуясь, что узнал в Роланде старого знакомого.
— Натан, это вы? — воскликнул Роланд, схватив за руку квакера и делая напрасное усилие подняться с его колен. — Во сне ли я все это вижу или наяву?.. Скажите, как вы попали сюда? И вы ли это на самом деле?
— Это я, друг, — ответил Натан, улыбаясь, — я и маленький Петр. Больше никого тут нет!
— А я? — закричал вне себя от радости Роланд, — я опять свободен? А дикие? А Пианкишав? Все ли они мертвы, убиты?
— Все, все, — сказал Натан, немного помедлив. — Злые существа не будут тебя никогда больше беспокоить…
— Кто же освободил меня? — спросил Роланд с жаром. — А, Натан, что я вижу? Ваше лицо и руки обагрены кровью! Так это вы освободили меня из плена? Говорите же, Натан, честный, храбрый, добрый Натан!
— Значит, ты не считаешь за грех и безбожие, что я схватил винтовку и выстрелил в бездельников-индейцев, чтобы спасти тебе жизнь и дать тебе свободу? — спросил Натан. — Ведь правда, друг, только потому я это и сделал, что видел — никаким мирным способом невозможно тебе помочь. Я видел врагов, лежавших рядом с тобой и готовых раздробить тебе череп секирами, и тогда уж я не смог удержаться. Надеюсь, что совесть твоя не упрекнет меня за этот поступок?
— Упрекнет? — вскричал Роланд, горячо пожимая руку Натана. — Ей-Богу же, это был поступок, за который я буду век вам благодарен, — поступок, которым вы приобретете всеобщее уважение, как только я поведаю о нем!