Генри в сотый раз спросил:
– Входная дверь точно была заперта?
– Разумеется! – сердито ответил Пенрок. – Вы все видели, как я ее запирал. Я еще помню, когда ночью хотел выйти из дома, ключ застрял в замке…
Такая обыденная мелочь, ключ не поворачивается в замке, а тем временем сердце сжимается от страха, что сейчас он увидит Фрэн, свою любимую, в грязной канаве, с отрезанной головой… Разве такое забудешь?
– А двери в сад? – Фрэн прислонилась к перилам, закуривая сигарету. – Во всех комнатах нижнего этажа – стеклянные двери… И в гостиной, и в столовой по другую сторону, и в библиотеке… Может, какая-то из них осталась открытой?
– Вряд ли Бунзен недосмотрел, – с сомнением отозвалась Венис.
Бунзен служил у отца Пенрока с тех давних пор, когда сам Пенрок был еще маленьким. Сестры Харт выросли под взглядом его добрых голубых глаз, и кроме этих троих людей, да еще своей сестры в Тенфолде он никого не любил в целом мире. К Пенроку обращался почтительно-сдержанно, а уж Фрэн и Венис были радостью его сердца. Он целыми днями придумывал для них маленькие приятные сюрпризы, мечтал о счастливом будущем для своих обожаемых барышень и не уставал любоваться их милыми причудами. Славный старик с круглым розовым морщинистым лицом и аккуратной каемкой серебристых волос вокруг лысины всегда бывал безупречно одет, если не считать ботинок, растянутых и надрезанных, чтобы не так болели мозоли; поэтому дворецкий всегда выбирал брюки подлиннее. Вся его жизнь прошла на службе семейству Пенрок; если и был за воротами Пиджинсфорда широкий мир, для Бунзена он не представлял интереса. И вправду, едва ли Бунзен мог оставить ночью хоть одну дверь не на запоре.
– Может, все-таки спросим его? – предложила Фрэн, вскакивая на ноги.
Они с Пенроком нашли дворецкого в кухне – старик сидел за столом, уставившись на чашку горячего чая. Бунзен поднял на хозяина измученный взгляд.
– Что же вы спать не ложитесь? – участливо спросил Пенрок.
Старик с трудом встал.
– Не могу, сэр. Так и вижу бедную леди. Вы, сэр, уже заранее знали, и то вам дурно сделалось, а я… так вот и наткнулся на нее по дороге. Никак не опомнюсь. Правда, я поначалу-то не понял, что голова у нее отрезана, мистер Пенрок, сэр, а не то и до дома, наверное, не дошел бы. Но я решил, что это мисс Фрэн лежит. Волосы темные и шляпка… Помоги мне боже, я думал, это мисс Фрэн… – Он закрыл лицо руками, однако вскоре справился с собой и начал извиняться: – Вы уж простите, милая моя мисс Фрэн, что я такое при вас говорю!
– Ах, что вы, Бунзен, не извиняйтесь! Постарайтесь обо всем этом не думать, вот и все. И чаю лучше не пейте, а то совсем не заснете.