Внезапно сердце Кокрилла наполнилось страхом. «Допустим, я ошибся. Допустим, я смотрел не туда, а тем временем убийца успел подготовиться… и теперь этот юноша умрет. Я должен был выставить тут накануне охрану. Нужно было остаться здесь и послать за помощью, а не ходить самому. А так образовался интервал минут в десять, пока мы разговаривали в холле, когда сюда мог войти кто угодно!» С другой стороны, Барнс и Мун знали заранее, что Уильяму предстоит операция. Да и Иден, наверное, тоже. Любой из них мог все подготовить утром или днем, когда он, Кокрилл, еще ничего не знал. Но что подготовить? Он сам, своими глазами видел, как Уильяму сделали предоперационную инъекцию в палате, сам выбирал банки и пузырьки, которые могут быть использованы во время операции. Аппарат для анестезии подключен правильно, и ему убедительно доказали, что в баллон нельзя закачать не тот газ. Уильям оставался под присмотром с того самого момента, как его вывезли из палаты. Вроде бы все предусмотрено, и все-таки… Кокрилл вспомнил лицо Эстер, когда она поцеловала своего любимого на прощание, и в его сердце застучал страх, вытесняя разум, компетентность и опыт, – необъяснимый, безликий страх, который он не мог выразить словами. Инспектор окинул взглядом ярко освещенную комнату, сверкающие кровожадным блеском ряды стальных инструментов, наточенных и заостренных, чтобы вгрызаться в трепетную плоть, извивающиеся красные кольца трубок, тампоны, иглы, связки стерильного кетгута, маленькие, безобидные с виду пузырьки, незнакомые хирургические принадлежности, и почувствовал беспомощность.
Барнс сидел на табуретке; его рот и нос уже были закрыты марлевым прямоугольником, в левой руке он держал маску, поднеся ее почти к самому лицу Уильяма, а правой крутил клапаны и регулятор. Голос анестезиолога звучал спокойно и ровно:
– Просто дышите, как обычно. Расслабьтесь и дышите. Вот так. Не торопитесь. Вдох… Выдох…
Вудс стояла рядом с тележкой и молча смотрела на пациента. Операционная сестра склонилась над тележкой с инструментами. Иден и Мун вошли в операционную, натягивая тонкие резиновые перчатки, присыпанные тальком и от этого казавшиеся серыми. Уильям закрыл помутневшие глаза, и его голова упала на подушку. В стеклянной банке забурлила цепочка пузырьков.
Все молчали, было слышно, как за дверью процокали по каменному полу каблучки Фредерики, пришедшей поддержать Эстер. Лицо Уильяма по краям резиновой маски приобрело неприятный красный оттенок.
– Это нормально? – спросил Кокрилл, изнемогая от дурных предчувствий.