– Сволочь ты, Макарка Старинов! – услышал он рядом с собой голос, донесшийся из-за угла таверны. Макар этот голос вроде где-то уже слышал. – Но я тебя все же нашел. Встретились мы все же!
Из-за угла на миг показалась бородатая голова и быстро скрылась. Потом показалась рука и поманила Макара за угол таверны.
Макар чуть поудобнее подвинул рукоять матросского ножа шведской выделки и пошел за угол таверны, прямо в густые кусты тальника.
За углом таверны Старинов чуть не треснулся лоб в лоб с новгородским ушкуйником Хлыстом. Это с ним он чуть не развел войну в Кирилло-Белозерском монастыре.
Хлыст вроде бы осел телом, да и рожа его заметно похудела. Борода нечесана недели две.
– Вот! Говорил – свидимся, – радостно зашептал ушкуйник, – и свиделись!
– Свиделись! – согласился Макар, ухватывая покрепче рукоять ножа.
– Хлебца у тебя, случаем, нет? – снова зашептал Хлыст. – А, может, есть чего горячего похлебать? Третий день тут сидим, траву едим! Нет, нет! В таверну нам нельзя! Тут же руки заломают и сунут в магистратскую тюрьму вшей кормить. Ты сюда, в кусты еду неси, Макар, родной! Нас здесь полтора десятка человек… Прячемся, чего уж! Не сумели датских купцов пошарпать, они нас пошарпали…
Макар купил в таверне каравай хлеба, горсть соли и утащил за камни, в кусты, где спрятались отощавшие новгородцы. Пока те насыщались, выяснил, кто из ушкуйников самый бывалый. Такой нашелся. Макар с Бывалым Сенькой пошли к хозяину таверны, худому, медлительному эстляндцу.
Тот даже не кочевряжился. За месяц аренды своей таверны запросил шесть шиллингов и шесть пенсов английским серебром. И расписку, что таверну не разграбят. Получил, что причитается, отдал амбарный ключ от дверей и ушел в город.
Ни куска хлеба, ни кружки пива в таверне уже не имелось. И посетителей тоже. Весна.
На том домостроевские дела Макара не закончились. С бывалым ушкуйником Сенькой наняли повозку и в припортовых лавках набрали одежды аж на двадцать человек! Закупили мяса, хлеба, дробленого ячменя и сала – в кашу. У эстляндца в таверне посуда про такую пищу забыла…
Пока так ездили, Хлыст спроворил своих налетчиков устроить в затинном месте баню. Баню слепили кое-как, зато помылись.
Когда поужинали, свечу в таверне пригасили. Места на полу хватило, чтобы всем поспать как бы в доме. Почти два месяца по камням бока драли.
Хлыст шикнул. Ватага затихла.
– Ну, мы – оно ладно, жизнь наша такая. А ты почто, боярский сын, в чужих краях один бродишь?
Макар помолчал, чтобы другие затаили дыханье, ждали ответа. Подождал и ответил Хлысту: