– Выходит так, что купец бухарский нас обманул, – наконец произнес Макар. – И подло обманул. И разговора нашего татары не понимают. И мы ихнего разговора тоже не поймем. Как быть?
– Жалость меня разбирает, что ватага моя сгибла под англицкими пушками. Сейчас бы мы тут устроили … поход Мамая на Сургут. Хвосты-то имям прижали бы… Не знаю я, как быть, Макар Дмитрич. Сам думай. Но я опасаюсь, что ночью эти узкоглазые придут по наши души.
Выходило точно так, как говорил Хлыст. Ежели Макар, и вправду, сильно переплатил бухарцу каменьями, если целое богатство ему отдал, то купец Ильбан сюда, на Югру, больше не вернется. И ему есть резон отдать команду пустить русских под ножи. Нечего им тереть шею татарам. И так шея натертая!
– Я схожу к белой юрте, – Макар поднялся с тюков. – Схожу, унижусь. А ты здесь постереги.
Хлыст кивнул, вынул из-под тюков оба заряженных ружья, взвел курки. Макар погрозил ему пальцем, спустился с юра и пошел к белой купеческой юрте. Навстречу скакали два татарина, помахивали камчами. Один, как бы случайно, задел камчой плечо Макара. Больно задел.
Макар только заметил, что у того татарина нет правого уха.
Ладно.
Подойдя к белой юрте, Макар внезапно заорал:
– Купец! Ильбан! Выходи… зараза… говорить будем!
Из-за юрты внезапно вышагнули шесть пеших татар с обнаженными саблями. Сабли покачивались в руках. Резко покачивались.
Передний татарин, ростом почти как Макар, по хорошей одеже, видать, – сотский, мрачно прошипел:
– Кель! Кель!
Ну что надо уйти, это понятно. А как же купец?
– Ильбан! – снова закричал Макар. – Выходи, говорить будем! Не выйдешь – молись тогда своему Богу.
В юрте зашуршало, но полог входа никто не откинул. Татарский сотник еще раз крикнул Макару уходить и взметнул саблю.
Сзади Макара треснул выстрел. Сотнику снесло башку, и кровь опрыснула белую кошму юрты.
Макар вслух помянул мать Хлыста и перекрестился. Перекрестился и вытащил поясной кинжал из ножен. Конец пришел, теперь все едино. Сзади что-то орал Хлыст, но кровь уже кинулась в голову Макара и обварила сердце.
– Ну, – крикнул Макар ближайшему к нему татарину, – иди сюда, сын собаки, я тебя быстро зарежу!
Треснуло сразу несколько выстрелов. Еще три татарина завалились кулями. В белой юрте визгливо заорал бухарский купец. Потом позади Макара кто-то громко сказал:
– Шо ты, болярин, с имя цацкаешься? Режь давай! Мы подмогнем.
Макар резко обернулся. На сургутский взгорок поднимались и конные, и пешие казаки. Впереди шагал молодец в боярской шапке, за ним лошади тащили на салазных лафетах пушки. Рядом с боярским сыном, снявши свою богатую шапку, шагал Хлыст и что-то пояснял.