Сидючи днями в темном, сыром трюме, английские матросы, не стесняясь одноглазого боцмана Булта, судили так:
– Скорей бы этот дьявол помер! Сбросим пушки и ружья в воду – и повернем назад! Прикинемся купеческим кораблем. По течению, да с парусами, за месяц вырвемся из этой подлой страны!
Булт кивал и поддакивал. Ему тако намекали возглавить бунт на корабле, но боцман намеков пока не понимал. Думал.
По ночам матросам приходилось туго. Река Ер Тыс, в которую повернули полмесяца назад, оказалась рекой паскудной, то мелкой, то глубокой. Приходилось спускать шлюпку и идти, как слепые ходят, – с палкой. Поперед корабля пускали лодку с гребцами. С лодки шестом прощупывали дно реки, тыкали в опасные места длинные палки, и шхуна двигалась промежду них, как супоросная свинья меж колючих кустов. За ночь проходили миль так десять, а по восходу солнца – прятались в речных протоках.
Слава Деве Марии, в теплых протоках водилось множество разной рыбы. И рыбы весьма крупной. Ее забродом ловили много – и тут же жарили.
Однажды, за готовкой еды, услышали близкий ор множества голосов. Едва успели загасить костры. На голоса послали разведчиков. С ними пошел и боцман Булт. Он, много плававший и много видавший, только глянул из кустов на орущих людей, тянущих через болотистую протоку пушки, посерел лицом и шепнул:
– Казаки! Русы – казаки! Экспедиции нашей – конец. Пять дней еще терпим, потом … потом поплывем назад… Без капитана.
* * *
Пять дней не прошло, а прошло только три дня, когда пришел худой час. В тот ночной час капитан Ричардсон не услышал голосов с идущей впереди шлюпки. Велел тянуть лодчонку к кораблю за привязанный к ней канат. Но тянуть не пришлось. Течение взбалмошной чужой реки само ударило шлюпку о борт шхуны. Два гребца и матрос-шестовик лежали на дне шлюпки. Двое еще шевелились, а один – нет. В каждом теле торчало по две стрелы.
У Ричардсона голова хотя и тряслась, но еще думала. Тут же, по мертвым телам, он определил, откуда прилетели стрелы. И в голос заорал:
– Пушки – к бою. Огонь! Огонь!
* * *
Услышав близкий крик Ричардсона про пушечный огонь, Макар велел татарам готовить стрелы и укрыться в стороне от места, куда полетят ядра. Шхуну ждали как раз сегодня. Потому всех коней – и вьючных, и боевых – еще с вечера отвели на версту верх по течению Иртыша и укрыли в густом перелеске.
Тарас, чубатый казак, ходивший в набеги на каспийские города, покачал головой, услышав распоряжение Макара про стрелы.
– Макар Дмитрич, – строго сказал он, – река, она бывает как неодолимая преграда, а бывает как широкий путь. Англы уже хлебнули страха. И, ежели хватит их трус и понос, подымут все паруса и скатятся отсюда по течению так скоро, что нам и не догнать. Даже на конях. Пошли Хлыста с десятком татар вниз по течению, а я с другим десятком пойду туда, наверх, где речной поворот. А ты здесь сторожи супостатов. Зажмем их в клещи для уверенности дела. А поутру сойдемся и станем мерекать дальше. Одобряешь?