– Есть такой закон? – спросил Макара Ричардсон.
– Есть, не сумлевайся, – и Макар сделал очень серьезное лицо.
– Может быть, скроемся через черный ход?
– Никак невозможно. Там засели отцы и родственники девиц. Ждут нас с топорами да кольями, – соврал Макар. И добавил вопрос: – А когда это ты сумел стольких обрюхатить?
– Да эти стервы по ночам на одно лицо!
– Ну, кроме лица в другом месте есть разница!
– У этих – нету!
– Ну, мы с тобой тогда попались намертво, – сказал Макар. – А царь наш ждать не любит. И разврата наш царь не любит.
– Да ведь нечем мне откупиться! Нечем! Два шиллинга есть серебром и – все. Поговори с ними, Макарка, может, обождут? На Москве я обязательно встречу соотечественников или иных европейцев. У них денег займу. Поговори, а?
– Поговорить можно. Только ведь они не отстанут. Поди, для такого случая и сани запрягли. Такой подлый обоз вместе с нами заедет в Москву, что хоть святых выноси!
Выезжать населенцам Юдино никуда не разрешалось. На тот случай и стояли здесь рейтары. Но капитану Ричардсону с поддельным посольским «фирманом» англицкой королевы знать о сем порядке не полагалось.
Макар снова увидел человека от дядьки Осипа. Человек постоял возле двух крайних девиц, что мерзли на снегу слева от ворот, и опять исчез.
Макар сунул в широкий рукав рясы кухонный нож. Протянул руку:
– Шиллинги давай!
Получив две тяжелые серебряные шестигранные монеты, Макар тяготным шагом вышел на улицу.
– От имени посла королевы Англии, я, Макар Старинов, заявляю, что вышел здесь полный обман! Разрешите показать, господин майор Штебин?
– Ответственность берет на себя посол английский! – пролаял Ганс Штебин и отъехал шага на три от строя девиц.
Макар подошел к первой, что стояла справа от ворот.
– Понесла, значит, от сэра Ричардсона? – громко спросил Макар.
– А вот и понесла! – нагло выпятила животик девица.
Макар легко освободил кухонный нож из рукава рясы и полоснул по выпяченному животу.
Окружающие охнули.
А на белый снег из живота повалили легкие гусиные перья из подушечки, привязанной спереди.
Макар уже резал живот второй, потом третьей девице, пускал пух и перья, когда до других дошло, пять девиц бросились россыпью по дворам. И только две, те, что стояли слева от ворот, не тронулись с места.
Да у них на лицах уже читалось, что они беременны. Пятнами изошли лица.
Макар достал два серебряных шиллинга, сунул деньги в две заледеневшие ладони и, не оборачиваясь, пошел в дом.
Капитана откровенно затрясло, когда он увидел Макара, входящего в дом с ножом в руке.
– За кого испугался? – спросил Старинов. – За меня али за девиц?