Для начала граф велел принести ему испанского вина, кислого, но не в меру бодрящего.
Из замка только что ушел тайным ходом папский легат Винченто, грозно вопрошавший первого любовника королевы и приемного сына третьего человека в государстве:
– Где результаты Северной экспедиции?
– Пока нет, – отвечал хмельной граф.
– Тогда немедля верните Святому престолу деньги, выданные на Северную экспедицию!
– Пока нет.
– Тогда послезавтра королева Англии узнает, что вы, граф, занимаете деньги под странные прихоти. «А, может быть, – скажет Елизавета, – странные прихоти – это ваше желание, граф, стать фаворитом короля Якова? Может, королева Вам надоела и Вам желателен молодой мужчина»?
– Убирайся, папская крыса! – заорал тогда на легата граф.
Теперь он сидел, пил испанское вино и жалел о том, как невежливо обозвал папского посланника…
И тут мажордом испуганно и слишком громко доложил, что капитан Ричардсон вернулся!
Увидев вошедшего, потолстевшего и порозовевшего капитана, граф соскочил с высокого стула, оббежал большой, круглый стол и, не сдерживая себя, врезал тому кулаком в глаз. В кулаке, на грех, находился серебряный стакан с остатками дряного испанского вина…
Капитана Ричарсона уже третьи сутки нет дома. Его единственный слуга где-то бродит с ключами от дубовой входной двери. Ночевать Макар Старинов приспособился в каретном сарае, благо есть чем укрыться. Но ведь надо же в баню сходить, одежу поменять. Да мало ли что надо делать здесь, в Англии, боярскому сыну, по документам – личному секретарю капитана Ричардсона, сподобившегося на обман самого московского царя! Например, хоть два раза в день пожрать!
Пирует теперь капитан на королевских приемах. Или у графьев каких. По всему получается, что выживать Макару в Англии надобно самому – и выживать достойно.
Первым делом Старинов подловил у грязной портовой таверны капитанского слугу – тот благодушно пропивал фигуристую каминную решетку из дома своего господина. Получив пару оплеух, слуга передал Макару ключ от двери. Старинов хотел вернуть на место и каминную решетку, но быкоподобный хозяин таверны сообщил ему, что решетка уже пропита на две трети. И кинул на прилавок шесть пенсов одной монетой, за оставшуюся треть решетки.
В чужой стране – чужие законы. Макар забрал шестипенсовик и выматерился в божью душу и в семь гробов для капитана Ричардсона.
Матерность выкатилась на датском языке. Сидевший недалеко от Макара грузный швед, что читалось по бороде на шее, не на лице, сказал:
– Парень! Бога здесь не трогают, даже при смерти. У него своих забот хватает. А капитан Ричардсон лежит в больнице Святого Лаврентия, а та больница стоит на скотопривозной дороге. В пяти милях на север. Когда выйдешь отсюда, спроси «Скотланд Ярд». Любой покажет. По нему и иди.