— Это — шхуна. Или была ей. Лодки маленькие, а размер, черт побери, имеет значение.
Она от удивления раскрыла рот, опустила взгляд на свои коленки и нервно сжала пальцы. Как будто у моего члена были долбаные уши, он решил, что должен подтвердить мою точку зрения о размере. Мне пришлось немного передвинуться, чтобы он не был таким заметным. Как, мать твою, я собрался выжить с этой раздражающей, чертовски сексуальной сучкой, которую я одновременно хотел убить и трахнуть?
Мне, правда, очень нужно расслабиться.
— Тогда ты должен был где-то взять деньги на шхуну, — наконец сказала она, когда легкая отметка от зубов на ее полной нижней губе начала исчезать. — Ты унаследовал ее?
— Нет, я ни хрена не унаследовал, — ответил я, сдерживая смех. — Чтобы что-то унаследовать у тебя должна быть семья.
— Ох, — произнесла она. — Мне жаль.
Она выглядела такой раскаивающейся, что я решил, по крайне мере, рассказать ей хоть какую-то малость. Это лучше, чем она начнет задавать вопросы о моей проклятой семейке.
— Я был бойцом, — сказал я, не смотря на нее.
— Как в боксе?
— Типа того.
— Мой отец постоянно смотрел бокс, — задумчиво сказала она. — Он мог увидеть тебя по телевизору?
— Я очень сомневаюсь в этом, — ответил я. И больше ничего не сказал. Я не упустил то, что об отце она сказала в прошлом времени, но не собирался спрашивать у нее о нем.
— Что случилось с ними?
— С кем?
— С твоей семьей.
Зашибись, она все-таки дошла до этого. Я почувствовал, что все мышцы в моем теле напряглись. Я не говорил о моем прошлом ни с единой гребаной живой душой. Я даже не говорил об этом дерьме с Джоном Полом, а он был большой частью всего этого. Мои руки сжались в кулаки, и я закрыл глаза на секунду, прежде чем вновь посмотреть на нее.
— Ты задаешь слишком много вопросов, которые никак тебя не касаются.
Вместо того чтобы сжаться в комочек, как она делала раньше каждый раз, когда я огрызался, она положила руки на бедра, при этом ее глаза потемнели, а взгляд стал колючим.
— Я совершила какое-то серьезное преступление? — выплюнула она мне.
— Я уже говорил тебе, — ответил ей. — Я чертовски напряжен.
— Может, я могу чем-то помочь тебе? — спросила она. — Или ты так и будешь постоянно орать на меня?
Вот. Я больше не мог сдерживать свой характер.
— Ага, есть кое-что, что ты можешь сделать, — холодно произнес я, уставившись на нее. — Подойди ко мне и отсоси. Это, вероятно, ослабило бы немного уровень моей напряженности, особенно, если ты возьмешь поглубже.
Ага, знаю. Я тоже не мог поверить, что сказал это.
Выражение ее глаз подсказало мне, что, несмотря на нашу разницу в размерах, я был по уши в дерьме.