— А мистер Блейбнер, насколько я знаю, был всего лишь дилетантом?
— Да, всего лишь дилетантом. Он был очень богат и мог в свободное от бизнеса время заниматься, как любитель, всем, что только приходило ему в голову. Моему мужу удалось заинтересовать его египтологией, и на средства мистера Блейбнера была организована и хорошо оснащена эта экспедиция.
— А его племянник? Что вы знаете о его наклонностях? Входил он в состав этой экспедиции?
— Не думаю. Я ведь ничего не знала о существовании этого племянника, пока не прочла в газетах о его самоубийстве. Мне думается, что он и мистер Блейбнер вовсе не были в близких родственных отношениях. Во всяком случае, сам мистер Блейбнер никогда не говорил, что у него есть родственники.
— А кто участвовал в экспедиции?
— Доктор Тоссуилл — какой-то мелкий служащий из Британского музея; затем мистер Шнейдер из Музея Метрополитэн в Нью-Йорке; обязанность секретаря экспедиции выполнял один молодой американец; доктор Эймс сопровождал экспедицию в качестве врача; и, наконец, с моим мужем был его верный слуга, египтянин Хассан.
— Не помните ли вы имени американца, секретаря экспедиции?
— Кажется, Харпер, но я не совсем уверена. Насколько я знаю, он недавно стал работать у мистера Блейбнера. Весьма приятный молодой человек.
— Спасибо, леди Уиллард.
— Если вам понадобятся еще какие-нибудь сведения…
— Нет, пока больше ничего не нужно. Теперь доверьте это дело мне и не сомневайтесь, что я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы уберечь вашего сына.
Видимо, эта фраза прозвучала не очень убедительно для леди Уиллард. Я взглянул на нее: она чуть поморщилась, когда произносились эти слова. И все же одно то, что Пуаро не отнесся с пренебрежением к ее опасениям, казалось, принесло ей какое-то облегчение. Что касается меня, то, повторяю, я никогда раньше и не по дозревал, что у Пуаро в душе так глубоко заложены корни суеверия. По дороге домой я попытался коснуться этого вопроса. Он отнесся к этому вполне серьезно и искренне.
— Действительно, Хастингс, я верю в эти вещи. Не следует недооценивать силу суеверий.
— Что же вы собираетесь теперь делать?
— Вы, как всегда, человек дела, мой милый Хастингс! Так вот, начнем с того, что отправим телеграмму в Нью-Йорк и запросим более подробные сведения о смерти молодого мистера Блейбнера.
Он тут же отправил свою телеграмму. Ответ был исчерпывающим и точным. Молодой Руперт Блейбнер уже несколько лет сидел, что называется, на мели. Раньше он кое-как перебивался случайными заработками на островах Южного моря либо существовал на деньги, которые ему присылали туда с родины. Но два года назад он вдруг вернулся в Нью-Йорк и там стал быстро опускаться все ниже и ниже. Заслуживает внимания, на мой взгляд, тот факт, что ему все-таки удалось раздобыть достаточную сумму, чтобы отправиться в Египет. «Там у меня есть хороший приятель, у него я сумею одолжить денег», — объявил он тогда. Но этому плану не суждено было осуществиться. Он вернулся в Нью-Йорк, проклиная скрягу-дядюшку, которого больше волнуют останки давно умерших и забытых фараонов, чем судьба кровного родственника.