— Или просто успели вовремя объединиться в единое государство. Не забывай, Орхес и Апплон не разделены океанами… На Орхесе сплошная твердь со множеством морей, а Апплон, как Агар, имеет единственный материк. Земля же больше похожа Аиви, только на ней материков в два раза меньше.
— Вот только земляне на нас, видимо, похожи только внешне, Ив…
— Альк, милый, не говори так. Мы не знаем землян. И мы не знаем всех обстоятельств. Я очень сомневаюсь в том, что народы Земли желали уничтожить друг друга…
— Друг друга может и не хотели… — смутился Альк. — Но, видимо, они так же, как не хотели уничтожать друг друга, не хотели уничтожать и свое отсталое социальное устройство — свое собственничество…
— И, как думаешь, почему?
— Потому, что когда уровень материального и технического развития их цивилизации был готов для перехода к тому, что у них было принято называть социализмом, переход не состоялся, потому что естественный для человеческих цивилизаций путь развития был к тому времени дискредитирован и опошлен. Земляне увязли в капитализме и… В общем, результат — внизу…
— Значит, виноваты горе-социалисты? — улыбнулась Ивилита.
— Я не знаю, Ив, — покачал Альк головой, — не знаю…
— Трудно одним ударом сломить тюремную стену, Альк. И особенно, трудно бывает, когда таких стен много и между ними лежат океаны, а в глубине каждой тюрьмы есть пусковые шахты с ракетами.
Альк молча привлек Ив к себе, обхватил ее руками, прижавшись к ней всем телом. Ив положила голову ему на плечо и тоже обняла его. Так они лежали некоторое время, ничего не говоря, в то время как за окном продолжался рассвет. Так они незаметно уснули, а когда проснулись, за окном уже стоял день.
Агар
год 2689 от Посещения Учителя, по скрытому календарю Святой Церкви
год 50-й правления Его Святости Аиб-Ваала, Патриарха и Императора Агара (летоисчисление агарян)
Человек, известный большинству знакомых с ним жителей Проклятых земель как «Связной», сидел у небольшого, сложенного из обломков железобетонных стен и кирпичей, очага, устроенного прямо посреди комнаты. Дым от горки красных углей, среди которых то и дело высовывались и снова прятались язычки пламени, то нехотя, то рывками поднимался вверх, к потолку, где имелась пробитая кем-то, очевидно немалыми усилиями, дыра, выполнявшая функции дымоотвода. Снаружи порывы ветра настойчиво швыряли мелкие льдинки в закрытое черной пластиковой пленкой окно, скрывавшей присутствие здесь человека от посторонних глаз. Когда-то это был семнадцатиэтажный жилой дом, стоявший на окраине Харфахара — мятежного города мятежной провинции Хаит, именуемой теперь «Проклятыми землями»; самого того города уже давно нельзя было найти на картах, а от здания оставался выросший вокруг трех нижних его этажей холм и огрызок, возвышавшийся над холмом еще на четыре этажа. Помещение находилось на пятом, — если считать погребенные внутри холма этажи, — ставшим теперь «вторым», этаже здания. Внутри небольшой комнатки было тепло и даже уютно: мягкий свет от очага играл с тенями в темных углах; пленка в окне то надувалась под напором ветра то опадала, постоянно напоминая о непогоде снаружи, отчего человеку сразу становилось теплее. Двери в соседние комнаты были забаррикадированы остатками мебели и законопачены старыми тряпками. В одном из углов лежала кучка дров, запас которых Связной пополнял каждый раз, когда останавливался в этом убежище. Связной сидел в старом, удобном кресле из несгораемого пластика, держа в руках большую железную кружку с наваристой похлебкой из сушеных грибов, зелени и пойманной днем крысы. Свежая, жирная крыса была куда лучше солонины, которой он питался последние дни. (По всей видимости, обезумевшее от голода полуметровое животное первым напало на Связного и чуть было не прокусило ему сапог, но обошлось…) Он подхватывал из кружки куски мяса пластиковой ложкой и отправлял в рот, тщательно пережевывая, запивая ароматным от зелени и специй бульоном, прислушиваясь к шуму ветра снаружи.