И он возился.
И не заметил, как ушел пес, не заметил и, как тот вернулся, не один, но с другим, покрытым шрамами, и с альвой, которая держалась в тени его.
— Мне понадобится неделя, чтобы открыть все, — сказал Джон, отступая от замка, который не спешил поддаваться. — Но если вам интересно, то вот…
Он распахнул дверцу и отступил, позволяя хозяину заглянуть внутрь вскрытой ячейки. А тот пропустил перед собой альву.
Но и она не спешила.
Люди ко вскрытым сейфам относились с недоверием, пожалуй, едва ли не большим, чем к человеку, который, собственно говоря, эти сейфы вскрывал. Они смотрели на Джона, и на железные ящики, и появлялось в глазах их что‑то, чему Джон не имел названия.
Они вдруг узнавали, что вещь, казавшаяся им надежной, вовсе не так надежна? И это тоже было не понятно, потому как люди ведь сами хотели добраться до того, что внутри.
Альва подходила к сейфу с опаской.
И дверцы коснулась, но руку отдернула. Оглянулась на пса, а тот тихо произнес:
— Что бы там ни было, принадлежит это тебе.
А Джон подумал, что, возможно, ошибался насчет пса. И вовсе тот не плох.
Она же отступила и головой покачала:
— Я… я не могу.
— Глупости, — пса звали Райдо, точно, почему‑то имена заказчиков в Джоновой голове не задерживались, в отличие от названий их сейфов. Вот сейфы Джон помнил в мелочах, даже те, первые, с которыми он возился подолгу к немалому неудовольствию людей, ждавших не мастера, но чудодела.
— Со мной сможешь? — Райдо взял альву за руку, очень осторожно, словно опасаясь эту самую руку сломать. И Джон, глядя на пальцы пса, толстые, грубые, согласился, что осторожность эта вовсе не излишество. — Со мной ведь не страшно… да и что там страшного может быть?
Черный футляр для драгоценностей.
Старый.
Джону позволили смотреть, о нем, кажется, вовсе забыли. И он, пользуясь шансом, присел, прислонился к стальной стене, скрывавшей еще двадцать восемь тайн.
Или больше?
Не зря ведь в конторе не сохранилось общего плана… особый заказ. Нет, Джону Талботу случалось и прежде иметь дело с особыми заказами, но нынешний… пожалуй, нынешний и среди них выделяется.
— Не открывай, — дрогнувшим голосом попросила альва.
— Нельзя все время прятаться, Ийлэ.
— А… а если попробовать?
— Чего ради?
Промолчала.
И все‑таки решилась. Замочек на футляре простенький, не замочек даже, но просто крючок серебряный, который соскочил легко.
Крышка сама поднялась.
И Джон, поддавшись любопытству, встал, вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же такого было в футляре. Прогонять его не стали.
Ленты атласные, тонкие и прочные… и снова ленты… змейка браслета, слишком маленького, чтобы быть взрослым, крохотные, кукольные будто, кольца.