Я задавалась вопросом, удастся ли мне на этот раз избежать разговора о моем доме. Пастор заседал в городском совете и считал, что это даёт ему право допекать всех своими нравоучениями.
— Ну, мисс Кэри-Энн, твоя бабушка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, в каком состоянии находится ваше фамильное имение. — Нет. Опять он за своё. — Ты должна навести там порядок. — Он заговорщицки наклонился вперёд. — Почему бы мне не отправить Джаспера в воскресенье после службы тебе на помощь?
— Очень мило с вашей стороны, пастор. — По правде говоря, я не хотела отказываться от такого предложения. Фамильный дом был единственной вещью, которая осталась от Батлеров в Бухте Батлера, и он разваливался. Я нуждалась в помощи, но не такой ценой, какую мне придётся заплатить пастору. И по тому, как забегали его глазки-бусинки, я поняла — в его голове промелькнула мысль о том, что мы с Джаспером могли бы стать парой. Разве не лучший способ прибрать мой дом к своим рукам? К счастью, я была уверена, что нас с Джаспером связывали исключительно платонические отношения.
— Я с удовольствием заплачу ему, если он согласится заняться шлифовкой и покраской.
Пастор слегка выпятил грудь.
— Ну-ну, об этом и речи быть не может. Мой Джаспер джентльмен, всегда готовый помочь леди. Он говорил тебе, что его приняли в Юридический колледж Чарльстона?
Я кивнула.
— Он умный мальчик, целеустремлённый. Хорошо работает как головой, так и руками. Я отправлю его к тебе в воскресенье.
Пастор посмотрел на меня таким взглядом, будто сейчас возвышался надо мной, хотя на самом деле это я возвышалась над ним на три головы, пока он восседал на стуле.
— Надеюсь, я увижу тебя на службе.
И как у него это получалось? Должно быть, существуют школы, в которых пастырей обучают навыкам вызывать у людей чувство вины. Я улыбнулась и поставила перед ним стакан воды.
— Немного воды, пастор? — спросила я, многозначительно глядя на его крепкий чай со льдом. Я не ходила в церковь уже шесть лет. Боюсь, меня ударит молния, если я пойду туда в воскресенье.
В целом вечер проходил спокойно; наконец-то наступила тишина после сумасшедшего туристического сезона. Около освещённой тусклой лампой деревянной стойки оставалась всего пара посетителей: моя лучшая подруга Джаз, получившая своё прозвище из-за большой любви к этому музыкальному жанру, и сгорбившийся парень в бейсболке и толстовке с капюшоном, он пришёл около пяти минут назад и, в буквальном смысле слова, скрючился на углу барной стойки, ковыряясь в своём телефоне.
Мы собирались закрываться, и я искренне надеялась, что он не задержится надолго. Было бы замечательно освободить себе вечер, уйдя с работы вовремя.