— Погоди, Хвича, пока совсем не закосели. Так что там с моим вопросом?
— Ах да! Извини, Марлен, Зурик все мозги вынес, — посетовал Имерлидзе.
— Так как?
— В работе. Я подключил свои связи в Тбилиси.
— Ну?
— Обещают решить в ближайшее время.
— Не может быть!
— Решат, Марлен, не сомневайся. Занимаются серьезные люди.
— Спасибо! Век не забуду. Я твой должник, Хвича! — расчувствовался Калашвили.
— Да ладно тебе, свои люди — сочтемся. Готовься, скоро махнем в Тбилиси.
— В Тбилиси? А мне что там делать?
— Есть какие-то моменты, без тебя их не решить, да и «поляну» надо накрыть.
— Понятно, но с моей службой и начальством это не так просто сделать.
— Почему? Причина же уважительная — квартирный вопрос.
— Но не мой же, а брата!
— А чего об этом начальству докладывать, втихаря съездим.
— Ладно, поищу варианты, — согласился Калашвили и предложил: — Наливай!
Имерлидзе разлил вино по бокалам, они выпили, затем еще повторили, и Калашвили прорвало. Он принялся костерить на чем свет стоит сволочей — академиков, зарубивших ему дорогу к генеральским звездам, а затем «отца-командира», кормившего его «завтраками» и продолжавшего держать на подполковничьей должности. Имерлидзе терпеливо слушал, время от времени поддакивал, распаляя в нем недобрые чувства. Покинули ресторан они далеко за полночь. Калашвили едва держался на ногах, и Имерлидзе еще раз продемонстрировал ему свои неограниченные возможности. На стоянке перед рестораном их дожидался его приятель с машиной — Заза. Резидент воспользовался ситуацией, чтобы ближе познакомиться с будущим агентом в шпионскую сеть. Она мало что дала, машина тронулась с места, и Калашвили тут же отключился. В квартиру они внесли его на руках. Спустя сутки Имерлидзе снова встретился с ним и договорился о поездке в Тбилиси. Но она сорвалась, закрученный в колесо армейских проверок и учений Калашвили не принадлежал самому себе.
Подходил к концу апрель. Яркое южное солнце растопило снега, яркая зелень покрыла предгорья, сады оделись в нежно-розовый убор. Джапаридзе потерял терпение и насел на Херладзе, тот не давал покоя Имерлидзе. Нервотрепка закончилась 30 апреля — у Калашвили наконец образовалось свободное окно в службе. После обеда он, не подозревая, что его ждет, вместе с Имерлидзе отправился в Грузию. После проверки документов в пункте пограничного пропуска «Верхний Ларс» они сразу же попали под колпак грузинской разведки. Перед ними она предстала в лице обаятельного Гиви Коладзе. Старый приятель, как его представил Имерлидзе, произвел впечатление на Калашвили. Модный костюм, дорогой автомобиль и вальяжность в поведении говорили сами за себя. Перед Калашвили находился хозяин жизни. По дороге в Тбилиси он не один раз убедился в этом — проверки на полицейских постах, не успев начаться, заканчивались.