— Ты еще скажи, характер у него нордический и в порочащих связях не замечен. Работать надо не по его связям среди слесарей-токарей, а по военным. Это же азы!
— Так я ими и занимаюсь! Но он чистый.
— Был бы чист, так Писаренко за него бы не зацепился, а он на шпионах собаку съел.
— Да, да, Павел Николаевич! В Абхазию Пацан ездил не чачу пить и мандарины собирать, а воевать, — напомнил Азовцев.
— Так воевал же против грузин? Был ранен.
— Павел, давай не лепи из него героя! Черт его знает, как он там воевал, вполне мог и вляпаться! — начал терять терпение Васильев.
— Не похоже, Александр Васильевич, Пацан не тот человек. Юрий Вячеславович за него головой ручается.
— Это же кому свою голову не жалко? — съязвил Азовцев.
— Атаману абинскому — Сердюку. Полковник, бывший зам— командира бригады — он нашу работу знает, — пояснил Ковалев.
— Павел Николаевич, может, Сердюк что-то там и знает, но чужая душа — потемки, а тем более Пацана. Поэтому хватит дискутировать, чистый или грязный, собирай на него факты! — потребовал Васильев.
— Есть, Александр Васильевич! Выезжаю в Ахтырскую и занимаюсь только Пацаном! — прекратил препираться Ковалев.
— Кстати, источник, что будет работать по Пацану, как, надежный?
— Да. Проверен в деле и вхож в его семью.
— Тогда о чем речь, Павел Николаевич! Тебе и карты в руки! Проверку вести с соблюдением мер конспирации, так, чтобы не подсветиться и Пацана в глазах людей не скомпрометировать, — предупредил Васильев и, заканчивая инструктаж, приказал: — По результату доложить мне сегодня!
— Есть! — принял к исполнению Ковалев.
Прежде чем выехать в станицу Ахтырскую, где проживал Пацан, Павел позвонил доверенному лицу отдела контрразведки Галине. Она работала в станичной паспортно-визовой службе и находилась в приятельских отношениях с семьей Пацанов. С ее помощью он рассчитывал пролить свет на темное пятно в биографии Пацана — участие в военном конфликте 1992–1993 годов в Абхазии.
Галина ответила на первый же вызов Ковалева, и они договорились о встрече. Обычно они проходили на ее рабочем месте в паспортном столе или в местном доме культуры, где Галина вела кружек вышивки. На этот раз Павел не стал мудрить с конспирацией. Негласная помощница находилась в отгуле и дома была одна; муж накануне уехал в командировку в Кропоткин, а дети со школьной экскурсией отправились в Краснодар, поэтому он принял ее предложение встретиться в домашней обстановке.
Дорога до Ахтырской заняла немного времени. Павлу повезло: избежав пробок, он через пятьдесят минут был на ее окраине. Старая казачья станица, когда-то входившая в третью оборонительную линию, располагалась в живописнейшем месте предгорий Западного Кавказа. Привольно раскинувшись в долине реки Ахтырка, она весной утопала в садах. Недолго поплутав в лабиринте узких улочек, Павел отыскал дом Галины и, оставив машину в ближайшем проулке, пешком прошел ко двору. Входная калитка оказалась не на запоре — предусмотрительная хозяйка заранее открыла ее. Павел бросил взгляд по сторонам; в соседних дворах было безлюдно, решительно поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Из глубины комнат донесся певучий женский голос: