Вот Шестопер и поспешил вниз, лишь чудом не забыв прихватить свою сумку, в которой проживал трофейный смерчень.
Шел пошатываясь, с обеих сторон поддерживаемый оруженосцами. Если бы не они, точно бы по лестнице вниз загремел. А так добрался до обеденного зала, осмотрелся и зигзагами двинулся к столу, за которым сидела Зареслава и сопровождающие ее девицы. Увидев Василия, она перестала есть и настороженно замерла, а девицы напряглись и, похоже, приготовились прикрывать своими телами госпожу.
Райкалин постарался говорить четко и учтиво:
— Сударыня! Огромное спасибо за помощь в написании письма, оно уже сегодня будет отправлено адресату. И даю рыцарское слово, что моя возлюбленная при нашей следующей встрече увидит все, на что я способен. Слабость мне не присуща, а дух мой крепок как никогда! И больше меня мое тело никогда не подведет!
Постороннему обещание могло показаться несколько двусмысленным. Но не настолько, чтобы подозревать молодых людей в грехопадении или в попытках заняться чем-то излишне пикантным.
Но сама Зареслава прекрасно поняла, о чем идет речь. Потому что благосклонно кивнула и вновь приступила к завтраку. Телохранительницы заметно расслабились. А вот граф, сидевший за тем же столиком, что и вчера, смотрел на рыцаря так, словно пытался пробуравить на нем дырки.
«Чего он уставился на меня, словно на ожившего покойника? Странно…» — вяло удивился Василий, но зарубку в памяти себе сделал.
За завтраком он почти ничего не съел: организм просто не принимал пищу. И компот из сухофруктов показался отвратительным. Но так как его пили остальные постояльцы, да с немалым удовольствием, скандал рыцарь затевать не стал. Но с хозяином заведения постарался пообщаться, надеясь, что пустяшный разговор будет со стороны квалифицирован как передача письма для отправки почтой. Пока следовало держаться выбранной линии поведения.
На самом деле Райкалин задумал отправить это письмо вслед за дилижансом уже из Вищина. С таким расчетом, чтобы девушка получила его во время первой остановки или вечером, в городе, стоящем на пути в столицу. Оставалось лишь сделать с чьей-то помощью небольшую приписку в самом начале: «Это письмо ты написала для самой себя. Теперь ты знаешь о моей любви к тебе!»
Пусть это выглядит по-мальчишески наивно, но… Как еще поставить в известность о своих пылких чувствах неприступную, обещанную иному женщину? Как оставить у нее в сердце память о себе?
Взбираясь на коня, чуть не свалился наземь. Хорошо, что парни опять подстраховали. Но их беспокойство только возросло.