Посередине узкой улочки, образованной двумя рядами мазанок, автомобиль встал.
- Это наверняка лошадь, - сказал Румкас, конгарский проводник, которого профессор нанял, посулив в уплату за труды фиолетовый галстук в жёлтую крапинку. - На пути валяется. Сейчас схожу, посмотрю, нельзя ли объехать.
Он вышел из машины, прошёл немного вперёд, вернулся и сказал:
- Нельзя. Придётся дальше пешком.
- Сдохла, что ли? - подал голос ассистент профессора.
- Ещё бы! День, наверное, лежит, не меньше. Уже мухи завелись.
- А почему никто её не уберёт? - спросил профессор Кинесс.
- Боятся, - ответил Ромкас. - Лежит, никому не мешает, а уберёшь - неизвестно, что будет.
Делать было нечего, пришлось вылезти из машины и идти пешком. Под ногами хлюпала грязь, один раз Кинесс чуть не наступил на огромную бурую крысу. Настроение портилось с каждой минутой. Отовсюду тянуло сыростью и гнилью. Дойдя до конца улицы, путешественники обнаружили, что за углом начинается что- то вроде проспекта, по которому туда- сюда сновали конгары.
- Здесь раньше яма была, - рассказал Румкас. - Огромная, две недели рыли.
- А зачем? - спросил профессор.
- Силы было в избытке. Настроение, опять же, хорошее. Как вырыли, сразу стали падать. Один ногу сломал, другой шею. Когда Румлик, сын вождя нашего, грохнулся, поставили предупреждающую надпись. Яркую, красивую, за тысячу шагов видать: "ОСТОРОЖНО! СМОТРИТЕ ПОД НОГИ!". Сущая для нас диковинка: чтобы посмотреть, народ с окраин ехал. Приедет - упадёт, приедет - упадёт. Выходило, что как только надпись поставили, вдвое больше конгаров падать стало. Убрали надпись - всё равно падают. По привычке. Наконец, вождь плюнул, велел яму засыпать. Куда там - те, кто поблизости жил, взбеленились! "Мы - люди простые, - закричали, - у нас всех радостей в жизни - бабы, драка да жратва. А тут хоть какое- то развлечение: смотреть, как дураки в яму падают. Над тем, кто покалечился - смеёмся, того, кто помер - обсуждаем. Вот время и проходит. Так что нет здесь нашего согласия, и не будет!". Вождь тогда плюнул на это дело. "Хрен с вами, - говорит, - делайте, что хотите". Ну, они на другой день яму и засыпали. "А что? - говорят, - Жалко ведь народишко- то! Иной как упадёт - так стонет, что сердце кровью обливается. Что мы, - звери, что ли?". Как засыпали, другие разговоры начались: "Что ж мы наделали- то? Последнюю радость сами у себя отобрали!". С тех пор сидят - настроения ждут.
- Настроения? - спросил профессор. - Для чего?
- Как это, для чего? Новую яму рыть. Жить, - изрёк Румкас, - надо для чего- то. Если в жизни есть цель, то и до сорока доживёшь.